Полная версия: Для общего развития
Байкер байкеру рознь
Рассказ прямо за Душу тронул
Молитва матери
Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… Пожилая женщина стояла на коленях перед иконой Яко Твое есть и Царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась и прошептала: — Господи, молю тебя, спаси и сохрани сына моего, не дай сгинуть кровиночке, один он остался, прикрой его от пуль вражеских, сбереги его головушку, не оставь его в милости Своей. По морщинистым щекам потекли робкие слёзы. Рядом с иконой стояло фото: мужчина обнимал двоих парней, они улыбались. Женщина медленно встала и провела рукой по стеклу рамки: — Мои вы золотые… — Не помещаю? — дверь без стука открылась. На мгновение ей показалось, что по иконе мелькнула чёрная тень. Оглянувшись, хозяйка дома увидела молодого стройного офицера. Черная форма была выглажена идеально, сапоги начищены до зеркального блеска, череп с костями на фуражке и серебряные буквы СС в петлицах сияли в солнечных лучах так, что было больно глазам. — Не помешаю? – повторил он. — Входите, — женщина со страхом посмотрела на незваного гостя, — присаживайтесь. — Спасибо, фрау, — немец со стуком отодвинул стул, — ваша семья? – он кивнул на фото. — Да, муж и сыновья. — Воюют? – офицер усмехнулся. — Один воюет, — она смахнула набежавшую слезу, — двое уже отвоевались. Мужа убили на Халхин Голе, а старший в финскую погиб. — А младший сын убежал на фронт ещё в июне 41, — добавил гость. — Откуда вы знаете? – ноги задрожали, и она осторожно присела на краешек стула, — он у вас? — Вы очень догадливы, именно по этому поводу я и решил нанести этот визит, не возражаете, если закурю? — Курите, курите, как он, жив, что с ним? – слезы капали на скатерть, оставляя мокрые тёмные пятна. Солнечный лучик метнулся сквозь окно и, словно стараясь утешить, замер на лице женщины. — Жив, — офицер с наслаждением затянулся, — пока жив. Вы знаете, он очень хороший солдат, разведчик, только благодаря чистой случайности мы сумели его обнаружить. — Что вы с ним сделаете? – тихо шепнула мать. — Думаю, расстреляем, очень почетная смерть для воина, согласитесь, — кольца дыма сплелись над фуражкой в замысловатую фигуру, чем-то напоминающую череп, — обычно мы вешаем, но в данном случае сделаем исключение, это заслуженная оценка его храбрости, расчётливости и мужества. Женщина со стоном стянула платок с головы, седые полосы рассыпались по плечам: — Сыночек мой… — Фрау, не стоит так убиваться, — офицер подошёл и ободряюще похлопал мать по плечу, — каждый солдат, идя в бой, знает, что, возможно, он будет последним. Война – это случай. — Кровинушка ты моя ненаглядная… — Понимаю ваше горе и сочувствую, но я пришёл не за этим, — гость присел на стул и закурил новую сигарету, — я хочу предложить сделку, вы можете увидеть своего сына живым, если… — Если что, — сквозь слёзы она с надеждой посмотрела на офицера. — Стоя за дверью, я услышал, как вы просили спасти своего младшего, у кого? — У Бога, я каждый день прошу его о милости. — И как Бог, что он вам ответил? – губы скривились в презрительной усмешке, — он вас утешил, успокоил, помог, обнадёжил, что он сделал? — Он меня услышал… — Услышал? Не смешите меня. Женщине показалось, что череп на фуражке гостя ухмыльнулся. — Он вас услышал? Когда ваш муж, прошитый очередью, корчился на Халхин Голе, истекая кровью, да? Или, может, прислушался перед атакой зимой сорокового? Напомню, та атака оказалась последней для вашего старшего сына, какая незадача, наступил на мину, — ехидный смех офицера резанул слух. — Одному Богу ведомы наши судьбы, не мне судить, — женщина закрыла лицо руками, плечи затряслись в беззвучном рыдании. — Конечно, — немец вскочил и подошёл к иконе, — одному Ему ведомо, вы шепчете это постоянно, как бараны, молясь разукрашенной доске. — Это лик Святой Матери Божией, в нашем роду передаётся из поколения в поколения, не трогайте, — она робко потянула офицера за китель. — Святая, род, где он, ваш род, остался последний, слышите, последний! И его судьбу решаю я, а не она, — палец ткнул в сторону иконы, — и тем более не Он, — палец указал на потолок. — Его судьбу решит Бог, — прошептала мать. — Его судьбу решу я, понятно, я! – кулак стукнул по столу, — И не надейтесь, что Он сможет что-то изменить. — Зачем вы пришли? — Простите, фрау, — опять прозвучал издевательский смех, — вы абсолютно правы, я увлёкся. Война, знаете ли, расшатывает нервы даже закалённых в сражениях бойцов. Итак, я предлагаю вам сделку, мы сохраним вашему сыну жизнь, но при одном условии. Вы заинтригованы? — Каком, — тихо прозвучало в ответ. — Помолитесь мне точно также, как и Ему, попросите о пощаде и милости. И пообещайте, что ваш сын станет служить доблестному Рейху верой и правдой. Повторюсь, нам нужны храбрые доблестные солдаты. — Вы не офицер, — женщину пронзила внезапная догадка, — вы не настоящий офицер. — Для полуграмотной крестьянки вы очень сообразительны, — буквы СС на петлицах сплелись в змеиный клубок, — но это не отменяет сути сделки, итак? Мгновенно состарившись, она неуверенно оглянулась на икону – набежавшая тень скрыла лик и её самых любимых и дорогих мужчин. — Итак, я жду. — Прости меня, сынок, — прошептали мокрые от полившихся слёз губы, — прости. — Я жду, — нетерпеливо повторил гость. — Никогда, мой сын не будет предателем и перед вами на колени я не стану, — женщина твёрдо посмотрела в жёлтые глаза и повторила, — никогда. — Безумная старуха, — офицер раздраженно вскочил и подошёл к двери, — в своей слепой вере ты готова убить собственного сына ради неясных бараньих идеалов, ну что ж, запомни этот день, 10 июля 1944 года, запомни на всю свою оставшуюся жалкую жизнь. — Но напоследок я всё-таки сделаю тебе милость, — он расхохотался и махнул рукой, — смотри. Она вдруг увидела старый сарай, группу немецких солдат с автоматами наизготовку, целившихся в молодого паренька. Он стоял у стены в изорванной гимнастерке, избитый, со связанными руками и слипшимися от крови волосами. Он стоял и смотрел на них, ждущих команды, а губы шептали «прости меня, мама». — Сыночек, — мать в изнеможении рухнула на пол. Раздался залп и стук закрываемой двери. ПОЛГОДА СПУСТЯ … Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… Старушка стояла на коленях перед иконой: Яко Твое есть и Царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась. — Хозяйка, можно войти? На мгновение ей показалось, что по иконе мелькнула полоска света. Оглянувшись, хозяйка дома увидела пожилого солдата с погонами старшины. Чисто выстиранная гимнастёрка, стоптанные, но начищенные до блеска сапоги. На груди было тесно от медалей и нашивок за ранения. — Можно войти, — повторил гость, — мне бы водички. — Заходи, заходи, конечно, — старушка шаркающей походкой подошла к печи, — сейчас я тебя покормлю, солдатик, с фронта? — Комиссован вчистую, вот домой добираюсь, твоя семья? – улыбнулся гость и кивнул на фото. — Да, муж и сыновья. — Воюют? – старшина посмотрел в глаза женщины и осёкся, — прости, мать. — Отвоевались мои соколики, забрал их Господь, — она смахнула набежавшую слезу, — мужа убили на Халхин Голе, старший в финскую погиб, а младшенького расстреляли в июле сорок четвертого, он у меня разведчиком был. — А откуда узнала, что расстреляли, рассказал кто? — удивился гость. — Можно и так сказать, — она присела на стул, — может, показалось, может, и нет. Может, во сне. Приходил офицер немецкий, показал мне, как мою кровиночку… Женщина поднесла платок к глазам: — Одна я теперь свой век доживаю. — И похоронка уже пришла? – старшина встал и подошёл к фотографии. — Нет никакой похоронки, на вот, выпей за упокой души моего золотого… — Не буду! – от резкого вскрика старушка вздрогнула. — Не буду, — ещё раз крикнул гость и стукнул кулаком по столу. Рюмка упала, и самогон разлился по скатерти, оставив тёмное пятно. Ты что это, старая, отпеваешь заранее! Показалось ей, я во сне сто раз видел, как меня в бою убили и что? Вот он я, стою перед тобой, живой. — Солдатик, ты не…- она попыталась возразить, но гость продолжил. — Не перебивай, я тебе, вот что скажу, не хорони его раньше времени. На войне всякое бывало, у нас в госпитале парнишка лежал, как и твой сын, разведчик, рассказывали, что его партизаны спасли перед самым расстрелом, чудом живой остался, так сам генерал приезжал и ему орден Отечественной войны вручал, первой степени! За подвиг совершённый. — Защитил, видно, Господь, — женщина робко улыбнулась, — мать, наверное, верила… — И ты верь. Всегда верь. Ну, спасибо за хлеб да соль, мне пора, — старшина подошёл к двери, остановился и ещё раз повторил, — ты, мать, послушай меня – что бы тебе не говорили, всё равно верь. Прощай. Женщина в изнеможении опустилась на стул и заплакала. МЕСЯЦ СПУСТЯ И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась. Тихо скрипнула дверь… Ей показалось, что краски на иконе засияли. Старушка нерешительно оглянулась: хулиганистый лучик солнца бросился к гостю и засиял на ордене, Отечественной войны, первой степени. — Здравствуй, мама.
@Андрей Авдей источник: vk.com/public97882904
Молитва матери
Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… Пожилая женщина стояла на коленях перед иконой Яко Твое есть и Царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась и прошептала: — Господи, молю тебя, спаси и сохрани сына моего, не дай сгинуть кровиночке, один он остался, прикрой его от пуль вражеских, сбереги его головушку, не оставь его в милости Своей. По морщинистым щекам потекли робкие слёзы. Рядом с иконой стояло фото: мужчина обнимал двоих парней, они улыбались. Женщина медленно встала и провела рукой по стеклу рамки: — Мои вы золотые… — Не помещаю? — дверь без стука открылась. На мгновение ей показалось, что по иконе мелькнула чёрная тень. Оглянувшись, хозяйка дома увидела молодого стройного офицера. Черная форма была выглажена идеально, сапоги начищены до зеркального блеска, череп с костями на фуражке и серебряные буквы СС в петлицах сияли в солнечных лучах так, что было больно глазам. — Не помешаю? – повторил он. — Входите, — женщина со страхом посмотрела на незваного гостя, — присаживайтесь. — Спасибо, фрау, — немец со стуком отодвинул стул, — ваша семья? – он кивнул на фото. — Да, муж и сыновья. — Воюют? – офицер усмехнулся. — Один воюет, — она смахнула набежавшую слезу, — двое уже отвоевались. Мужа убили на Халхин Голе, а старший в финскую погиб. — А младший сын убежал на фронт ещё в июне 41, — добавил гость. — Откуда вы знаете? – ноги задрожали, и она осторожно присела на краешек стула, — он у вас? — Вы очень догадливы, именно по этому поводу я и решил нанести этот визит, не возражаете, если закурю? — Курите, курите, как он, жив, что с ним? – слезы капали на скатерть, оставляя мокрые тёмные пятна. Солнечный лучик метнулся сквозь окно и, словно стараясь утешить, замер на лице женщины. — Жив, — офицер с наслаждением затянулся, — пока жив. Вы знаете, он очень хороший солдат, разведчик, только благодаря чистой случайности мы сумели его обнаружить. — Что вы с ним сделаете? – тихо шепнула мать. — Думаю, расстреляем, очень почетная смерть для воина, согласитесь, — кольца дыма сплелись над фуражкой в замысловатую фигуру, чем-то напоминающую череп, — обычно мы вешаем, но в данном случае сделаем исключение, это заслуженная оценка его храбрости, расчётливости и мужества. Женщина со стоном стянула платок с головы, седые полосы рассыпались по плечам: — Сыночек мой… — Фрау, не стоит так убиваться, — офицер подошёл и ободряюще похлопал мать по плечу, — каждый солдат, идя в бой, знает, что, возможно, он будет последним. Война – это случай. — Кровинушка ты моя ненаглядная… — Понимаю ваше горе и сочувствую, но я пришёл не за этим, — гость присел на стул и закурил новую сигарету, — я хочу предложить сделку, вы можете увидеть своего сына живым, если… — Если что, — сквозь слёзы она с надеждой посмотрела на офицера. — Стоя за дверью, я услышал, как вы просили спасти своего младшего, у кого? — У Бога, я каждый день прошу его о милости. — И как Бог, что он вам ответил? – губы скривились в презрительной усмешке, — он вас утешил, успокоил, помог, обнадёжил, что он сделал? — Он меня услышал… — Услышал? Не смешите меня. Женщине показалось, что череп на фуражке гостя ухмыльнулся. — Он вас услышал? Когда ваш муж, прошитый очередью, корчился на Халхин Голе, истекая кровью, да? Или, может, прислушался перед атакой зимой сорокового? Напомню, та атака оказалась последней для вашего старшего сына, какая незадача, наступил на мину, — ехидный смех офицера резанул слух. — Одному Богу ведомы наши судьбы, не мне судить, — женщина закрыла лицо руками, плечи затряслись в беззвучном рыдании. — Конечно, — немец вскочил и подошёл к иконе, — одному Ему ведомо, вы шепчете это постоянно, как бараны, молясь разукрашенной доске. — Это лик Святой Матери Божией, в нашем роду передаётся из поколения в поколения, не трогайте, — она робко потянула офицера за китель. — Святая, род, где он, ваш род, остался последний, слышите, последний! И его судьбу решаю я, а не она, — палец ткнул в сторону иконы, — и тем более не Он, — палец указал на потолок. — Его судьбу решит Бог, — прошептала мать. — Его судьбу решу я, понятно, я! – кулак стукнул по столу, — И не надейтесь, что Он сможет что-то изменить. — Зачем вы пришли? — Простите, фрау, — опять прозвучал издевательский смех, — вы абсолютно правы, я увлёкся. Война, знаете ли, расшатывает нервы даже закалённых в сражениях бойцов. Итак, я предлагаю вам сделку, мы сохраним вашему сыну жизнь, но при одном условии. Вы заинтригованы? — Каком, — тихо прозвучало в ответ. — Помолитесь мне точно также, как и Ему, попросите о пощаде и милости. И пообещайте, что ваш сын станет служить доблестному Рейху верой и правдой. Повторюсь, нам нужны храбрые доблестные солдаты. — Вы не офицер, — женщину пронзила внезапная догадка, — вы не настоящий офицер. — Для полуграмотной крестьянки вы очень сообразительны, — буквы СС на петлицах сплелись в змеиный клубок, — но это не отменяет сути сделки, итак? Мгновенно состарившись, она неуверенно оглянулась на икону – набежавшая тень скрыла лик и её самых любимых и дорогих мужчин. — Итак, я жду. — Прости меня, сынок, — прошептали мокрые от полившихся слёз губы, — прости. — Я жду, — нетерпеливо повторил гость. — Никогда, мой сын не будет предателем и перед вами на колени я не стану, — женщина твёрдо посмотрела в жёлтые глаза и повторила, — никогда. — Безумная старуха, — офицер раздраженно вскочил и подошёл к двери, — в своей слепой вере ты готова убить собственного сына ради неясных бараньих идеалов, ну что ж, запомни этот день, 10 июля 1944 года, запомни на всю свою оставшуюся жалкую жизнь. — Но напоследок я всё-таки сделаю тебе милость, — он расхохотался и махнул рукой, — смотри. Она вдруг увидела старый сарай, группу немецких солдат с автоматами наизготовку, целившихся в молодого паренька. Он стоял у стены в изорванной гимнастерке, избитый, со связанными руками и слипшимися от крови волосами. Он стоял и смотрел на них, ждущих команды, а губы шептали «прости меня, мама». — Сыночек, — мать в изнеможении рухнула на пол. Раздался залп и стук закрываемой двери. ПОЛГОДА СПУСТЯ … Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… Старушка стояла на коленях перед иконой: Яко Твое есть и Царство, и сила, и слава, Отца и Сына, и Святаго Духа И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась. — Хозяйка, можно войти? На мгновение ей показалось, что по иконе мелькнула полоска света. Оглянувшись, хозяйка дома увидела пожилого солдата с погонами старшины. Чисто выстиранная гимнастёрка, стоптанные, но начищенные до блеска сапоги. На груди было тесно от медалей и нашивок за ранения. — Можно войти, — повторил гость, — мне бы водички. — Заходи, заходи, конечно, — старушка шаркающей походкой подошла к печи, — сейчас я тебя покормлю, солдатик, с фронта? — Комиссован вчистую, вот домой добираюсь, твоя семья? – улыбнулся гость и кивнул на фото. — Да, муж и сыновья. — Воюют? – старшина посмотрел в глаза женщины и осёкся, — прости, мать. — Отвоевались мои соколики, забрал их Господь, — она смахнула набежавшую слезу, — мужа убили на Халхин Голе, старший в финскую погиб, а младшенького расстреляли в июле сорок четвертого, он у меня разведчиком был. — А откуда узнала, что расстреляли, рассказал кто? — удивился гость. — Можно и так сказать, — она присела на стул, — может, показалось, может, и нет. Может, во сне. Приходил офицер немецкий, показал мне, как мою кровиночку… Женщина поднесла платок к глазам: — Одна я теперь свой век доживаю. — И похоронка уже пришла? – старшина встал и подошёл к фотографии. — Нет никакой похоронки, на вот, выпей за упокой души моего золотого… — Не буду! – от резкого вскрика старушка вздрогнула. — Не буду, — ещё раз крикнул гость и стукнул кулаком по столу. Рюмка упала, и самогон разлился по скатерти, оставив тёмное пятно. Ты что это, старая, отпеваешь заранее! Показалось ей, я во сне сто раз видел, как меня в бою убили и что? Вот он я, стою перед тобой, живой. — Солдатик, ты не…- она попыталась возразить, но гость продолжил. — Не перебивай, я тебе, вот что скажу, не хорони его раньше времени. На войне всякое бывало, у нас в госпитале парнишка лежал, как и твой сын, разведчик, рассказывали, что его партизаны спасли перед самым расстрелом, чудом живой остался, так сам генерал приезжал и ему орден Отечественной войны вручал, первой степени! За подвиг совершённый. — Защитил, видно, Господь, — женщина робко улыбнулась, — мать, наверное, верила… — И ты верь. Всегда верь. Ну, спасибо за хлеб да соль, мне пора, — старшина подошёл к двери, остановился и ещё раз повторил, — ты, мать, послушай меня – что бы тебе не говорили, всё равно верь. Прощай. Женщина в изнеможении опустилась на стул и заплакала. МЕСЯЦ СПУСТЯ И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь! Дрожащей рукой она перекрестилась. Тихо скрипнула дверь… Ей показалось, что краски на иконе засияли. Старушка нерешительно оглянулась: хулиганистый лучик солнца бросился к гостю и засиял на ордене, Отечественной войны, первой степени. — Здравствуй, мама.
@Андрей Авдей источник: vk.com/public97882904
За тех, кто не все
Поле заволокло дымом.
Солнце, с трудом пробиваясь сквозь клубы гари и пыли, выхватывало лежащих то тут, то там красноармейцев. Кто-то старался перекатиться к ближайшей воронке, кто-то пытался укрыться за невидимыми глазу кочками, кто-то уже не шевелился.
Над атакующими господствовал вражеский дот, в ответ на любое движение щедро поливавший всё вокруг сотнями разъярённых пуль. Их свист оглушал сильнее разрывов мин и снарядов, их свист означал смерть, в томительном ожидании стоявшую над каждым из измученных солдат. Их свист означал мгновенную боль и темноту. Их свист означал конец.
Но каждый надеялся, что не к нему тянет свои руки костлявая старуха. Не сейчас, может, минутой позже, а может, и ещё позже. Каждый хотел жить, но каждый понимал, что пока свирепствует пулемёт, достаточно на секунду высунуться и всё.
Осторожно приподняв голову, Виктор посмотрел по сторонам – не шевелился никто и понять, живые рядом или нет, было невозможно: одинаковые, цвета хаки бугорки, присыпанные землёй и вздрагивающие от разрывов.
«Все здесь подохнем», — он аккуратно прополз вперёд около метра и затих.
Пулемёт исступлённо строчил немного левее.
Ещё два метра.
«Кажется, не заметили».
Справа взорвался снаряд, присыпав солдата свежей землёй.
«Оно и к лучшему, лишняя маскировка», — подумал Виктор и прополз ещё несколько метров.
Перед лицом, обдав горячим дыханием, пролетела взбешенная пулемётная очередь. Он сжался, приготовившись встретить спиной следующий свинцовый рой. Но смерть отвлеклась: краем уха солдат услышал чей-то сдавленный вскрик и предсмертное бульканье.
«Вперёд», — ещё несколько метров и бросок в спасительную воронку, по краю которой тут же взлетели фонтанчики земли: сидящие в доте были в доле с костлявой старухой и не хотели упускать новую жертву.
Виктор осторожно выдохнул и стер с лица грязь. Нестерпимо хотелось пить, он снял фляжку с ремня и, невесело усмехнувшись, отложил в сторону: распороло осколком или пулей.
«Может, благодаря ей и прожил эти минуты», — подумал солдат.
— Нет, благодаря мне, — раздался голос сверху.
Виктор вздрогнул и схватился за автомат.
— Не стоит, это бесполезно, — на краю воронки стоял средних лет мужчина в строгом чёрном костюме. Казалось, его абсолютно не волновала возможность быть простреленным очередью и не интересовали звуки боя. Звуки?
— Ты прав, солдат, вокруг тишина, — подтвердил подозрения Виктора неожиданный визитёр, — пока я здесь, для тебя вокруг нет ничего: ни боя, ни пуль, ни осколков, ни смерти.
— Ты кто?
— Отвечу вопросом, ты в Бога веришь? – усмехнулся мужчина.
— Я комсомолец, — хмыкнул в ответ боец, — атеист.
— Тогда представлюсь просто товарищем, так ближе? – собеседник посмотрел немигающим взглядом прямо в глаза, — но это не суть, я хотел поговорить о том, что ты собираешься сделать.
— Откуда ты знаешь, что я хочу сделать, — Виктор внимательно посмотрел на мужчину.
— Если я могу остановить время, то, согласись, твои планы для меня не тайна. Итак, это будет выглядеть очень патриотично и самоотверженно – положить свою жизнь ради спасения других, но есть ли в этом смысл, ради чего?
— Ради себя.
— Объясни.
— Всё равно мы здесь ляжем, так лучше погибнуть не просто пришитым пулями к земле.
— Это патетика, — отмахнулся товарищ, — обыкновенная пропаганда «один за всех и все за одного».
— Это мой выбор, — не согласился Виктор.
— Какой выбор, ради кого, ради них? — собеседник махнул рукой в сторону. – Некому будет о тебе вспоминать. Открою секрет, завтра в живых не останется никого: вас бросят в очередную атаку через – какая незадача – незамеченное разведкой минное поле. И вся рота будет похоронена в одной братской могиле, знаешь как? Соберут лопатами ваши кишки и сбросят в воронку от бомбы. Потом, присыплют землёй, а сверху поставят фанерную звезду, может, пальнут три раза в воздух и всё. Так ради чего? Чтобы какой-то полковник подписал донесение о боевых потерях, а спустя месяц вкрутил над пузом очередной орден? Может ради семьи? Чтобы дети гордились папой? Так пусть они гордятся живым отцом, вернувшимся с фронта, а не измазанным штампами листком похоронки! Ну да, признаю, ты совершишь подвиг и, возможно, о тебе напишет какая-нибудь дивизионная газетёнка, а то ещё и наградят посмертно. После войны твоим именем назовут школу или улицу, если эта история попадётся на глаза чину из Главпура (Главпур – Главное политическое управление наркомата (потом министерства) обороны СССР – авт.) и тебя решат раскрутить.
— Раскрутить? – Виктор трясущимися руками попытался сделать самокрутку.
— Именно, ещё говорят – распиарить, но это войдёт в обиход позднее. В общем, решат сделать из тебя известного героя. Но таких, как ты, тысячи и десятки тысяч, на всех героев не хватит бумаг, орденов и памяти. Да и судьбе известных тоже не позавидуешь. Не пройдёт и полвека, как ваши заслуги будут оплёваны и в лучшем случае забыты.
— Врёшь, — солдат попробовал вскочить, но ноги не слушались.
— Извини, я заранее перестраховался, — усмехнулся собеседник, — ты кури, Виктор, кури и слушай. Пройдёт полвека, и вас назовут пушечным мясом, тупым совком, шедшим в атаку под страхом смерти.
— Херня, — не выдержал солдат, — как можно на смерть гнать под страхом смерти, да мне лично по…
— Это тебе, — продолжил товарищ, — и сейчас. А твоим внукам будет казаться по-другому. Вы станете насильниками бедных немецких женщин, грабителями и мародёрами. Вас обвинят в том, что вы победили немцев. Вот если бы сдались, то потомки хлебали бы баварское пиво и сыто отрыгивали, набив пузо халявными свиными ножками.
— Не может такого быть, — Виктор растерянно посмотрел на свой автомат, — они что, не будут знать…
— Они не будут хотеть знать, — оборвал мужчина. – Зачем думать, когда им предложат взамен другой образ жизни: деньги, бабы и развлечения. Не бесплатно, совсем не бесплатно. Взамен твои внуки отдадут свою память и совесть. Я тебе больше скажу – в твоём родном городе и не только в нём, по всей Европе, которую вы зальёте своей кровью, будут ходить молодые парни, и кричать «Хайль Гитлер». Фашизм станет популярен вновь, только называться будет более благозвучно – неонацизм.
— Как же так, ведь мы же ради них, здесь, — солдат от волнения запнулся, на глазах выступили слёзы.
— Очень просто, а твои боевые товарищи буду рыться в мусорках в поисках куска хлеба, трясущимися старческими руками снимать с дырявых пиджаков ордена и медали и за копейки продавать молодым, нахрапистым и успешным спекулянтам, только называться они будут бизнесмены. Вот ради чего и кого вы исходите кровавым поносом в сырых блиндажах и гниёте в застоялых лужах. И, кстати, даже в земле не получится полежать спокойно: памятники будут сбрасывать или расписывать фашистскими крестами, а ваши раздробленные кости выкапывать из безымянным могил ради того, чтобы найти что-то стоящее для продажи. Всё потеряет ценность, кроме денег.
— Я не верю, — Виктор вытер льющиеся слёзы, — такого не может быть.
— Так будет, — сочувственно посмотрев на солдата, ответил мужчина, — государство развалится, и наступят всеобщая вакханалия и безумие.
— И ты предлагаешь?
— Да, — собеседник щелкнул пальцами, — я предлагаю тебе другой вариант: ты останешься живым в этом бою.
— Но для этого я должен…
— Ничего, — усмехнулся товарищ, — просто отдохнуть в воронке. Я предлагаю пробить тебе ноги осколками. Рано или поздно ваши командиры поймут, что без артиллерийской поддержки здесь не прорваться, подтянут пушки и сотрут этот проклятый дот в пыль, а ты после госпиталя вернёшься домой, к семье. Я предлагаю дать смысл твоей жизни. Это награда мужество. Итак, ты согласен?
— Можно последний вопрос? – Виктор затушил самокрутку и взял в руки автомат.
— Конечно.
— Скажи, — казалось, слова давались с огромным трудом, — а они, наши внуки, все будут такими?
Мужчина вздрогнул и внимательно посмотрел на солдата:
— Нет, не буду врать. Не все. Среди них будут те, кто станет рыться в архивах, чтобы установить судьбу своих дедов и прадедов, те, кто будут искать ваши кости по лесам и болотам и хоронить их, те, кто даже ценой своей жизни попытаются остановить безумие и хаос в головах и на улицах. Те, кто станут хранителями памяти о вашей доблести и мужестве. Те, кто не продаст совесть и своё прошлое.
— Значит, будут и те, кто не все, — улыбнулся солдат и ещё раз, словно смакуя каждое слово, повторил, — те, кто не все
— Я понял, — мужчина собрался уходить, — свой выбор ты сделал, он принят. На прощание прими совет — то, что ты не веришь в Бога, не значит, что его нет, и, удачи тебе, боец…
Воздух опять наполнился дымом, гарью, свистом пуль и грохотом разрывов.
Виктор потряс головой – всё происшедшее казалось странным сном. Он осторожно пошевелил ногами – они слушались.
«Видно, забылся на пару минут».
Свист пуль неожиданно стих.
«Меняют ленту, ну, раз он есть, то с Богом».
Выскочив из воронки, солдат бросился вперёд. Пулемёт молчал.
Петляя и уворачиваясь от будущих очередей, Виктор приближался к доту, не сводя глаз с амбразуры.
«Только бы успеть».
Ствол высунулся и солдат услышал лязг затвора.
«Раз, два, три».
С силой оттолкнувшись, он буквально пролетел последние метры и, закрыв грудью амбразуру, прошептал:
«За тех, кто не все».
Взбешенные пули в ярости разрывали препятствие, тело мгновенно наполнила нестерпимая боль. Держась из последних сил, Виктор услышал крик «ура». В доте грохнул взрыв: кто-то из атакующих метнул через вход гранату.
«Успели, не зря».
Губы растянулись в последней улыбке, и наступила темнота.
Автор — Андрей Авдей
Поле заволокло дымом.
Солнце, с трудом пробиваясь сквозь клубы гари и пыли, выхватывало лежащих то тут, то там красноармейцев. Кто-то старался перекатиться к ближайшей воронке, кто-то пытался укрыться за невидимыми глазу кочками, кто-то уже не шевелился.
Над атакующими господствовал вражеский дот, в ответ на любое движение щедро поливавший всё вокруг сотнями разъярённых пуль. Их свист оглушал сильнее разрывов мин и снарядов, их свист означал смерть, в томительном ожидании стоявшую над каждым из измученных солдат. Их свист означал мгновенную боль и темноту. Их свист означал конец.
Но каждый надеялся, что не к нему тянет свои руки костлявая старуха. Не сейчас, может, минутой позже, а может, и ещё позже. Каждый хотел жить, но каждый понимал, что пока свирепствует пулемёт, достаточно на секунду высунуться и всё.
Осторожно приподняв голову, Виктор посмотрел по сторонам – не шевелился никто и понять, живые рядом или нет, было невозможно: одинаковые, цвета хаки бугорки, присыпанные землёй и вздрагивающие от разрывов.
«Все здесь подохнем», — он аккуратно прополз вперёд около метра и затих.
Пулемёт исступлённо строчил немного левее.
Ещё два метра.
«Кажется, не заметили».
Справа взорвался снаряд, присыпав солдата свежей землёй.
«Оно и к лучшему, лишняя маскировка», — подумал Виктор и прополз ещё несколько метров.
Перед лицом, обдав горячим дыханием, пролетела взбешенная пулемётная очередь. Он сжался, приготовившись встретить спиной следующий свинцовый рой. Но смерть отвлеклась: краем уха солдат услышал чей-то сдавленный вскрик и предсмертное бульканье.
«Вперёд», — ещё несколько метров и бросок в спасительную воронку, по краю которой тут же взлетели фонтанчики земли: сидящие в доте были в доле с костлявой старухой и не хотели упускать новую жертву.
Виктор осторожно выдохнул и стер с лица грязь. Нестерпимо хотелось пить, он снял фляжку с ремня и, невесело усмехнувшись, отложил в сторону: распороло осколком или пулей.
«Может, благодаря ей и прожил эти минуты», — подумал солдат.
— Нет, благодаря мне, — раздался голос сверху.
Виктор вздрогнул и схватился за автомат.
— Не стоит, это бесполезно, — на краю воронки стоял средних лет мужчина в строгом чёрном костюме. Казалось, его абсолютно не волновала возможность быть простреленным очередью и не интересовали звуки боя. Звуки?
— Ты прав, солдат, вокруг тишина, — подтвердил подозрения Виктора неожиданный визитёр, — пока я здесь, для тебя вокруг нет ничего: ни боя, ни пуль, ни осколков, ни смерти.
— Ты кто?
— Отвечу вопросом, ты в Бога веришь? – усмехнулся мужчина.
— Я комсомолец, — хмыкнул в ответ боец, — атеист.
— Тогда представлюсь просто товарищем, так ближе? – собеседник посмотрел немигающим взглядом прямо в глаза, — но это не суть, я хотел поговорить о том, что ты собираешься сделать.
— Откуда ты знаешь, что я хочу сделать, — Виктор внимательно посмотрел на мужчину.
— Если я могу остановить время, то, согласись, твои планы для меня не тайна. Итак, это будет выглядеть очень патриотично и самоотверженно – положить свою жизнь ради спасения других, но есть ли в этом смысл, ради чего?
— Ради себя.
— Объясни.
— Всё равно мы здесь ляжем, так лучше погибнуть не просто пришитым пулями к земле.
— Это патетика, — отмахнулся товарищ, — обыкновенная пропаганда «один за всех и все за одного».
— Это мой выбор, — не согласился Виктор.
— Какой выбор, ради кого, ради них? — собеседник махнул рукой в сторону. – Некому будет о тебе вспоминать. Открою секрет, завтра в живых не останется никого: вас бросят в очередную атаку через – какая незадача – незамеченное разведкой минное поле. И вся рота будет похоронена в одной братской могиле, знаешь как? Соберут лопатами ваши кишки и сбросят в воронку от бомбы. Потом, присыплют землёй, а сверху поставят фанерную звезду, может, пальнут три раза в воздух и всё. Так ради чего? Чтобы какой-то полковник подписал донесение о боевых потерях, а спустя месяц вкрутил над пузом очередной орден? Может ради семьи? Чтобы дети гордились папой? Так пусть они гордятся живым отцом, вернувшимся с фронта, а не измазанным штампами листком похоронки! Ну да, признаю, ты совершишь подвиг и, возможно, о тебе напишет какая-нибудь дивизионная газетёнка, а то ещё и наградят посмертно. После войны твоим именем назовут школу или улицу, если эта история попадётся на глаза чину из Главпура (Главпур – Главное политическое управление наркомата (потом министерства) обороны СССР – авт.) и тебя решат раскрутить.
— Раскрутить? – Виктор трясущимися руками попытался сделать самокрутку.
— Именно, ещё говорят – распиарить, но это войдёт в обиход позднее. В общем, решат сделать из тебя известного героя. Но таких, как ты, тысячи и десятки тысяч, на всех героев не хватит бумаг, орденов и памяти. Да и судьбе известных тоже не позавидуешь. Не пройдёт и полвека, как ваши заслуги будут оплёваны и в лучшем случае забыты.
— Врёшь, — солдат попробовал вскочить, но ноги не слушались.
— Извини, я заранее перестраховался, — усмехнулся собеседник, — ты кури, Виктор, кури и слушай. Пройдёт полвека, и вас назовут пушечным мясом, тупым совком, шедшим в атаку под страхом смерти.
— Херня, — не выдержал солдат, — как можно на смерть гнать под страхом смерти, да мне лично по…
— Это тебе, — продолжил товарищ, — и сейчас. А твоим внукам будет казаться по-другому. Вы станете насильниками бедных немецких женщин, грабителями и мародёрами. Вас обвинят в том, что вы победили немцев. Вот если бы сдались, то потомки хлебали бы баварское пиво и сыто отрыгивали, набив пузо халявными свиными ножками.
— Не может такого быть, — Виктор растерянно посмотрел на свой автомат, — они что, не будут знать…
— Они не будут хотеть знать, — оборвал мужчина. – Зачем думать, когда им предложат взамен другой образ жизни: деньги, бабы и развлечения. Не бесплатно, совсем не бесплатно. Взамен твои внуки отдадут свою память и совесть. Я тебе больше скажу – в твоём родном городе и не только в нём, по всей Европе, которую вы зальёте своей кровью, будут ходить молодые парни, и кричать «Хайль Гитлер». Фашизм станет популярен вновь, только называться будет более благозвучно – неонацизм.
— Как же так, ведь мы же ради них, здесь, — солдат от волнения запнулся, на глазах выступили слёзы.
— Очень просто, а твои боевые товарищи буду рыться в мусорках в поисках куска хлеба, трясущимися старческими руками снимать с дырявых пиджаков ордена и медали и за копейки продавать молодым, нахрапистым и успешным спекулянтам, только называться они будут бизнесмены. Вот ради чего и кого вы исходите кровавым поносом в сырых блиндажах и гниёте в застоялых лужах. И, кстати, даже в земле не получится полежать спокойно: памятники будут сбрасывать или расписывать фашистскими крестами, а ваши раздробленные кости выкапывать из безымянным могил ради того, чтобы найти что-то стоящее для продажи. Всё потеряет ценность, кроме денег.
— Я не верю, — Виктор вытер льющиеся слёзы, — такого не может быть.
— Так будет, — сочувственно посмотрев на солдата, ответил мужчина, — государство развалится, и наступят всеобщая вакханалия и безумие.
— И ты предлагаешь?
— Да, — собеседник щелкнул пальцами, — я предлагаю тебе другой вариант: ты останешься живым в этом бою.
— Но для этого я должен…
— Ничего, — усмехнулся товарищ, — просто отдохнуть в воронке. Я предлагаю пробить тебе ноги осколками. Рано или поздно ваши командиры поймут, что без артиллерийской поддержки здесь не прорваться, подтянут пушки и сотрут этот проклятый дот в пыль, а ты после госпиталя вернёшься домой, к семье. Я предлагаю дать смысл твоей жизни. Это награда мужество. Итак, ты согласен?
— Можно последний вопрос? – Виктор затушил самокрутку и взял в руки автомат.
— Конечно.
— Скажи, — казалось, слова давались с огромным трудом, — а они, наши внуки, все будут такими?
Мужчина вздрогнул и внимательно посмотрел на солдата:
— Нет, не буду врать. Не все. Среди них будут те, кто станет рыться в архивах, чтобы установить судьбу своих дедов и прадедов, те, кто будут искать ваши кости по лесам и болотам и хоронить их, те, кто даже ценой своей жизни попытаются остановить безумие и хаос в головах и на улицах. Те, кто станут хранителями памяти о вашей доблести и мужестве. Те, кто не продаст совесть и своё прошлое.
— Значит, будут и те, кто не все, — улыбнулся солдат и ещё раз, словно смакуя каждое слово, повторил, — те, кто не все
— Я понял, — мужчина собрался уходить, — свой выбор ты сделал, он принят. На прощание прими совет — то, что ты не веришь в Бога, не значит, что его нет, и, удачи тебе, боец…
Воздух опять наполнился дымом, гарью, свистом пуль и грохотом разрывов.
Виктор потряс головой – всё происшедшее казалось странным сном. Он осторожно пошевелил ногами – они слушались.
«Видно, забылся на пару минут».
Свист пуль неожиданно стих.
«Меняют ленту, ну, раз он есть, то с Богом».
Выскочив из воронки, солдат бросился вперёд. Пулемёт молчал.
Петляя и уворачиваясь от будущих очередей, Виктор приближался к доту, не сводя глаз с амбразуры.
«Только бы успеть».
Ствол высунулся и солдат услышал лязг затвора.
«Раз, два, три».
С силой оттолкнувшись, он буквально пролетел последние метры и, закрыв грудью амбразуру, прошептал:
«За тех, кто не все».
Взбешенные пули в ярости разрывали препятствие, тело мгновенно наполнила нестерпимая боль. Держась из последних сил, Виктор услышал крик «ура». В доте грохнул взрыв: кто-то из атакующих метнул через вход гранату.
«Успели, не зря».
Губы растянулись в последней улыбке, и наступила темнота.
Автор — Андрей Авдей
Кто убил Василия Шукшина?
отрывок из книги АЛЕКСЕЯ ВАРЛАМОВА о писателе и актере Василии Шукшине, которая готовится сейчас к выходу в серии «ЖЗЛ». *
Василий Шукшин умер за два дня до окончания съемок фильма «Они сражались за Родину» в ночь на 2 октября 1974 года. Его смерть мифологизирована не меньше, чем жизнь, а описана и в литературе, и в журналистике, и в документальных фильмах, коих за последние годы вышло немало, даже более подробно. Бывший моряк, три года отслуживший на берегу Черного моря, скончался на борту пассажирского парохода «Дунай», пришвартованного к правому берегу Дона. Диагноз, поставленный при вскрытии, показал: смерть наступила вследствие сердечной недостаточности. Иногда ссылаются на высказывание врачей, что у Василия Макаровича было сердце 80-летнего старика. Говорят также о табачно-кофейной интоксикации. А еще о том – что Шукшина убили.
…«Удивительное совпадение. За день до смерти Василий Макарович сидел в гримерной, ожидая, когда мастер-гример начнет работать, – вспоминал Юрий Никулин. – Он взял булавку, опустил ее в баночку с красным гримом и стал рисовать что-то, чертить на обратной стороне пачки сигарет “Шипка”. Сидевший рядом Бурков спросил:
– Что ты рисуешь?– Да вот видишь, – ответил Шукшин, показывая, – вот горы, небо, дождь, ну, в общем, похороны…
Бурков обругал его, вырвал пачку и спрятал в карман. Так до сих пор он и хранит у себя эту пачку сигарет с рисунком Василия Макаровича».
извините картинку мы потеряли
А вот пространный отрывок из книги Владимира Коробова, ценный тем, что был создан благодаря общению автора с Георгием Бурковым.
«1 октября 1974 года в киногруппе «Они сражались за Родину» был обычный и совсем нетрудный съемочный день, основная работа была уже позади. Шукшин – накануне много говорили о “Разине”, разрешение на запуск которого было наконец получено, – чувствовал себя усталым и разбитым. Они решили с Бурковым после съемок съездить в станицу Клетскую, снять усталость в бане.
…Поехали на “газике” в Клетскую. Молодой шофер Паша неудачно развернулся и нечаянно переехал неосторожную станичную кошку. Шукшина начали бить нервные судороги, он с трудом успокоился. Перед баней шофер рассказал старику-хозяину (отцу заведующего местной кинофикацией) о дорожном происшествии. “Не к добру, – сказал старик, – к большой беде примета… Ну, да это раньше в приметы верили, сейчас все не так…”Мыться расхотелось, только погрелись слегка. Василий Макарович даже на полок не поднимался, посидел внизу. На обед у гостеприимного старого донского казака была лапша, мед, чай со зверобоем. Дважды – до обеда и после – Шукшин звонил в Москву. К телефону никто не подошел.
Вернулись на “Дунай”. В каюте у Буркова стояли два стакана с холодным кофе. Шукшин подгорячил свой стакан маленьким кипятильником и выпил. Вроде бы оживился. Немного поговорили на разные темы. Бурков предложил лечь сегодня спать пораньше. Да, согласился Шукшин, хорошо выспаться бы не мешало, и вскоре ушел в свою каюту, которая располагалась рядом.
Буркову не спалось. Посреди ночи, примерно в два-три часа, он услышал стук двери и знакомый звук шагов. Он выскочил на палубу. Шукшин, в съемочном галифе и белой нательной рубашке, держался левой рукой за сердце.
– Ты что, Вася?..– Да вот, защемило что-то и не отпускает, а мне мать говорила: терпи любую боль, кроме сердечной… Надо таблетки какие-нибудь поискать, что ли…
Врача на теплоходе не оказалось, уехал в этот день на свадьбу в одну из станиц. Нашли с помощью боцмана аптечку. Валидол не помог. Бурков вспомнил, что мать у него пьет от сердца капли Зеленина. Шукшин принял это лекарство.
– Ну как, Вася, легче?– А ты что думаешь, сразу, что ли, действует? Надо подождать…
Зашли в каюту Шукшина.
– Знаешь, – сказал Василий Макарович, – я сейчас в книге воспоминаний о Некрасове прочитал, как тот трудно и долго помирал, сам просил у Бога смерти…– Да брось ты об этом!..– А знаешь, мне кажется, что я наконец-то понял, кто есть “герой” нашего времени.– Кто?– Демагог. Но не просто демагог, а демагог чувств… Я тебе завтра подробнее объясню…– Вася, знаешь что, давай-ка я у тебя сегодня лягу…
Шукшин посмотрел на вторую кровать, заваленную книгами, купленными в Волгограде, Клетской и Ленинграде (всего их было – назовет потом опись – сто четыре названия), бумагами и вещами.
– Зачем это? Что я, девочка, что ли, охранять меня… Нужен будешь – позову. Иди спать…»
Разговаривал с Бурковым о смерти Шукшина и Анатолий Заболоцкий, и его рассказ в чем-то совпадает, в чем-то нет с версией Коробова.
«Помню серо-синего Георгия Буркова. Вот что мне рассказывал Жора в тот день, когда он вместе с Бондарчуком, Тихоновым, Губенко привез в Москву из Волгограда транспортным самолетом цинковый гроб. Я спросил его: “Как все хоть было? Когда ты его видел последний раз?”. Передаю смысл его рассказа: “Вечером в бане были, посидели у кого-то из местных в доме. Ехали на корабль — кошку задавили — такая неловкая пауза. Тягостно было.
Поднялись на бугор возле “Дуная”. Потом по телевизору бокс посмотрели. В каюте кофе попили. Поговорили, поздно разошлись. В 4 — 5 часов утра еще совсем темно было, мне что-то не спалось, я вышел в коридор, там Макарыч стоит, держится за сердце. Спрашиваю: “Что с тобой?” – “Да вот режет сердце, валидол уже не помогает. Режет и режет. У тебя такое не бывало? Нет ли у тебя чего покрепче валидола?”. Стал я искать, фельдшерицы нет на месте, в город уехала. Ну, побегал, нашлись у кого-то капли Зеленина. Он налил их без меры, сглотнул, воды выпил и ушел, и затих. Утром на последнюю досъёмку ждут. Нет и нет, уже 11 часов — в двенадцатом зашли к нему, а он на спине лежит, не шевелится”. Кто зашел, не спросил ни я, ни он не говорил».
Сам Бурков в книге мемуаров написал о последних часах жизни Шукшина очень скупо, опустив все те подробности, которые поведал Коробову и Заболоцкому: «В последний вечер выглядел усталым, вялым, все не хотел уходить из моей каюты – жаждал выговориться. Вдруг замолкал надолго. Будто вслушивался в еще не высказанные слова. Или принимался читать куски из повести «А поутру они проснулись» – как раз завершал работу над ней, вот только финал никак не выходил, что-то стопорило. Помните, повесть обрывается на суде. “Я хочу сделать так. Во время чтения приговора в зал входит молодая, опрятно одетая – “нездешняя” – женщина и просит разрешить присутствовать. Судья, тоже женщина, спрашивает: “А кто вы ему будете? Родственница? Знакомая? Представитель жэка?” – “Нет”, – говорит женщина. “Кто же?” – “Я – Совесть”».
извините картинку мы потеряли
И тем не менее именно он, Бурков, так и остался основным свидетелем и – по мнению многих – безмолвным хранителем последней загадки в судьбе Шукшина.
«Есть, есть тайна в смерти Шукшина, – утверждал Алексей Ванин. – Думаю, многое мог бы поведать Жора Бурков. Но он унес тайну в могилу. На чем основаны мои подозрения? Раз двадцать мы приглашали Жору в мастерскую скульптора Славы Клыкова, чтоб откровенно поговорить о последних днях Шукшина. Жора жил рядышком. Он всегда соглашался, но ни разу не пришел. И еще факт. На вечерах памяти Шукшина Бурков обычно напивался вусмерть. Однажды я одевал, умывал его, чтоб вывести на сцену в божеском виде. Тот хотел послать меня подальше. Я ответил: “Жора, не забывай про мои кулаки!” И тогда пьяный Бурков понес такое, что мне стало страшно и еще больше насторожило…»
«Жора Бурков говорил мне, что он не верит в то, что Шукшин умер своей смертью, – вспоминал актер Александр Панкратов-Черный. – Василий Макарович и Жора в эту ночь стояли на палубе, разговаривали, и так получилось, что после этого разговора Шукшин прожил всего пятнадцать минут. Василий Макарович ушел к себе в каюту веселым, жизнерадостным, сказал Буркову: “Ну тебя, Жорка, к черту! Пойду попишу”. Потом Бурков рассказывал, что в каюте чувствовался запах корицы – запах, который бывает, когда пускают “инфарктный” газ. Шукшин не кричал, а его рукописи – когда его не стало – были разбросаны по каюте. Причем уже было прохладно, и, вернувшись в каюту, ему надо было снять шинель, галифе, сапоги, гимнастерку… Василия Макаровича нашли в нижнем белье, в кальсонах солдатских, он лежал на кровати, только ноги на полу. Я видел эти фотографии в музее киностудии имени Горького. Но почему рукописи разбросаны? Сквозняка не могло быть, окна были задраены. Жора говорил, что Шукшин был очень аккуратным человеком. Да и Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина рассказывала о том, что, когда они жили в однокомнатной квартире, было двое детей, теснота, поэтому все было распределено по своим местам – машинка печатная, рукописи и так далее. А когда дети спали, курить было нельзя, и Шукшин выходил в туалет, клал досочку на колени, на нее тетрадку и писал. Разбросанные по полу каюты рукописи – не в стиле Шукшина, не в его привычках: кто-то копался, что-то искали.
Такими были подозрения Буркова. Но Жора побаивался при жизни об этом говорить, поделился об этом со мной как с другом и сказал: “Саня, если я умру, тогда можешь сказать об этом, не раньше”».
О подозрениях Георгия Буркова рассказывал позднее и его гример В. Мухин. Вот слова Буркова в его изложении: «Я постучался к Шукшину. Дверь была не заперта. Но я не вошел, а от двери увидел… рука, мне показалось, как-то… Я чего-то испугался. Окликнул его. Ему же на съемку было пора вставать. Он не отозвался. Ну, думаю, пусть поспит. Опять всю ночь писал.
Я пошел по коридору и столкнулся с Губенко. “Николай, – попросил я, – загляни к Васе, ему скоро на съемку, а он чего-то не встает…”
Он к нему вошел. Стал трясти за плечо, рука как неживая… потрогал пульс, а его нет. Шукшин умер во сне. “От сердечной недостаточности”, – сказали врачи. Я думаю, они его убили. Кто они? Люди – людишки нашей системы, про кого он нередко писал. Ну, не крестьяне же, а городские прохиндеи… сволочи-чинуши…»
«В станице до сих пор ходят разные толки. И поводы для этого есть. Еще жива Евгения Яковлевна Платонова, партизанка, жена Героя Советского Союза Венедикта Платонова, – вспоминал житель станицы Клетской Н. Дранников. – Ее брали понятой. Евгения Яковлевна рассказывает, что, когда они приехали на “Дунай”, все в каюте было разбросано. Будто кто-то что-то искал. А сам Шукшин лежал скорчившись. Это никак не вяжется с фотографией криминалистов, где Василий Макарович лежит в ухоженной каюте, прикрытый одеялом, словно спит. А еще вызывают подозрение у станичников чистые сапоги. Зачем ему надо было мыть кирзачи? Ведь назавтра вновь с утра на съемку. Кто и что смыл с его сапог, гадают наши казаки».
А вот слова Л. Федосеевой-Шукшиной: «Я уверена: в ту ночь произошло убийство. Чего Вася и боялся последнее время. Он показывал мне список своих родственников, которые умерли насильственной смертью. Боялся, что разделит их участь. Предчувствие было. “Господи, дай скорее вернуться со съемок! Дай бог, чтоб ничего не случилось!” Случилось.Когда на разных уровнях заявляют, что не выдержало больное сердце Шукшина, мне становится больно. Вася никогда не жаловался на сердце. Мама моя в тот год сказала: “Вася, ты такой красивый!” – “Это полынь! – ответил он. – Я такой же крепкий, такой здоровый, что полынь степная”.
Он чувствовал себя прекрасно, несмотря на безумные съемки, ужасную войну, которую снимал Бондарчук.
Как раз перед съемками “Они сражались за Родину” Бондарчук устроил его на обследование в самую лучшую цековскую больницу. Врачи не нашли никаких проблем с сердцем. У меня до сих пор хранятся кардиограммы. Там все слава богу.
Говорят, что умер оттого, что много пил. Ерунда! Вася не брал в рот ни капли почти восемь лет.
Что странно: ни Сергей Федорович Бондарчук, ни Георгий Бурков, ни Николай Губенко, ни Юрий Владимирович Никулин, ни Вячеслав Тихонов – ни один человек так и не встретился со мной позже, не поговорил откровенно о той ночи. Я так надеялась узнать именно от них, что же случилось на самом деле…»
Что же касается того, кто мог это убийство совершить, опять же версии расходятся: КГБ, чиновники, завистники, конкуренты, масоны. Больше всего размышлений на эту тему оставил Анатолий Заболоцкий. В одном из вариантов воспоминаний о Шукшине, а точнее в дополнениях к уже опубликованным мемуарам он написал о том, как во время своего приезда на Дон несколько лет спустя после смерти Василия Макаровича встретил некоего незнакомого человека, который «нервной скороговоркой» представился Алексеем и рассказал о том, что был в составе группы эвакуации на теплоходе «Дунай». «Мы прибыли в начале четвертого и должны были перевезти тело в Волгоград. Уже на “Дунае” нам велено было оставить его в каюте до приезда врачей. Он лежал ничком поперек койки. Мы положили его нормально, сняв верхнюю одежду и сапоги. Тело было уже полуокоченевшее… закрыли его одеялом, а сапоги и тапочки поставили там, где они стоят на снимках, опубликованных в печати и в вашей книге. В каюте был кавардак; кроме нас, приехавших за телом, там был какой-то мужик — широкоплечий, невысокий, с головой, посаженной без шеи в туловище. Уходя, запомнил его слова: “Идиоты, наведите порядок!” С тех пор судьба Шукшина меня зацепила… Не задавайте мне вопросов. Я сообщил вам факты, потому что просмотрел иллюстрации в вашей книге “Шукшин в кадре и за кадром”».
извините картинку мы потеряли
А дальше последовал комментарий самого Анатолия Дмитриевича: «Внезапно простившись, он ушел и растворился в многолюдье. Глядя ему вслед, я не чувствовал потребности задавать вопросы… Много позже (когда Панкратов-Черный пересказал свой разговор с Георгием Бурковым, в котором тот поведал о насильственной смерти Макарыча — инфарктным газом, пахнущим корицей, — и просил обнародовать сей факт только после его, т. е. Буркова, смерти, что Панкратов-Черный и сделал) я вспомнил слова Алексея на берегу Дона и мне стало понятно, почему Георгий явно нервничал, когда я упорно просил: “Расскажи о последней встрече твоей с Макарычем! Ты же видел его последний”. Всякий раз Георгий излагал мне другой ход события. Ясно было — Георгий уклонялся, чего-то не договаривал и почему-то ему самому было тошно…
Схема гибели Макарыча, вероятно, была такова. Предположим, что кому-то из работников группы или журналистов, кои в последние дни густо кружились вокруг шукшинской каюты, некто поручил изъять записи Шукшина или текст пьесы “Ванька, смотри!”. Возможно, то был один актер окружения, которого Макарыч давно вычислил как чьего-то соглядатая и сказал о том в нашей последней беседе. И вот, допустим, “порученец” проникает в каюту Шукшина, чтобы взять потребную рукопись, но в известном похитителю месте ее нет; тогда он начинает рыться среди книг и “выходит из графика” — входит Шукшин и видит в своей каюте субъекта, которого знает в лицо. Помня горячность Макарыча, можно предположить, что возникла потасовка. “Искатель” гадко вляпался и решает уложить хозяина каюты без сознания — стреляет, скажем, из газового пистолета или баллончика. Заслышав издали возню, является Бурков. Убрать второго — как-то слишком (задания такого нет; а может, и отрава кончилась в баллоне). “Искателю” провал его грозит разоблачением, тогда он обещает Буркову: “Ляпнешь, сдохнешь!” Обет молчания доконал душу Буркова… Шли годы. Георгий стал проговариваться, особенно при подпитии. В конце концов попал в больницу — тот же диагноз: “сердечная недостаточность” и — на тот свет… Ох, как много людей, знавших правду, ушло со света белого молча! А мне, коль моя версия грешна, то за нее отвечать придется на том свете…»
Взято: http://weekend.rambler.ru/read/2015/01/23/shukshin_preprint/ [weekend.rambler.ru]
отрывок из книги АЛЕКСЕЯ ВАРЛАМОВА о писателе и актере Василии Шукшине, которая готовится сейчас к выходу в серии «ЖЗЛ». *
Василий Шукшин умер за два дня до окончания съемок фильма «Они сражались за Родину» в ночь на 2 октября 1974 года. Его смерть мифологизирована не меньше, чем жизнь, а описана и в литературе, и в журналистике, и в документальных фильмах, коих за последние годы вышло немало, даже более подробно. Бывший моряк, три года отслуживший на берегу Черного моря, скончался на борту пассажирского парохода «Дунай», пришвартованного к правому берегу Дона. Диагноз, поставленный при вскрытии, показал: смерть наступила вследствие сердечной недостаточности. Иногда ссылаются на высказывание врачей, что у Василия Макаровича было сердце 80-летнего старика. Говорят также о табачно-кофейной интоксикации. А еще о том – что Шукшина убили.
…«Удивительное совпадение. За день до смерти Василий Макарович сидел в гримерной, ожидая, когда мастер-гример начнет работать, – вспоминал Юрий Никулин. – Он взял булавку, опустил ее в баночку с красным гримом и стал рисовать что-то, чертить на обратной стороне пачки сигарет “Шипка”. Сидевший рядом Бурков спросил:
– Что ты рисуешь?– Да вот видишь, – ответил Шукшин, показывая, – вот горы, небо, дождь, ну, в общем, похороны…
Бурков обругал его, вырвал пачку и спрятал в карман. Так до сих пор он и хранит у себя эту пачку сигарет с рисунком Василия Макаровича».
извините картинку мы потеряли
А вот пространный отрывок из книги Владимира Коробова, ценный тем, что был создан благодаря общению автора с Георгием Бурковым.
«1 октября 1974 года в киногруппе «Они сражались за Родину» был обычный и совсем нетрудный съемочный день, основная работа была уже позади. Шукшин – накануне много говорили о “Разине”, разрешение на запуск которого было наконец получено, – чувствовал себя усталым и разбитым. Они решили с Бурковым после съемок съездить в станицу Клетскую, снять усталость в бане.
…Поехали на “газике” в Клетскую. Молодой шофер Паша неудачно развернулся и нечаянно переехал неосторожную станичную кошку. Шукшина начали бить нервные судороги, он с трудом успокоился. Перед баней шофер рассказал старику-хозяину (отцу заведующего местной кинофикацией) о дорожном происшествии. “Не к добру, – сказал старик, – к большой беде примета… Ну, да это раньше в приметы верили, сейчас все не так…”Мыться расхотелось, только погрелись слегка. Василий Макарович даже на полок не поднимался, посидел внизу. На обед у гостеприимного старого донского казака была лапша, мед, чай со зверобоем. Дважды – до обеда и после – Шукшин звонил в Москву. К телефону никто не подошел.
Вернулись на “Дунай”. В каюте у Буркова стояли два стакана с холодным кофе. Шукшин подгорячил свой стакан маленьким кипятильником и выпил. Вроде бы оживился. Немного поговорили на разные темы. Бурков предложил лечь сегодня спать пораньше. Да, согласился Шукшин, хорошо выспаться бы не мешало, и вскоре ушел в свою каюту, которая располагалась рядом.
Буркову не спалось. Посреди ночи, примерно в два-три часа, он услышал стук двери и знакомый звук шагов. Он выскочил на палубу. Шукшин, в съемочном галифе и белой нательной рубашке, держался левой рукой за сердце.
– Ты что, Вася?..– Да вот, защемило что-то и не отпускает, а мне мать говорила: терпи любую боль, кроме сердечной… Надо таблетки какие-нибудь поискать, что ли…
Врача на теплоходе не оказалось, уехал в этот день на свадьбу в одну из станиц. Нашли с помощью боцмана аптечку. Валидол не помог. Бурков вспомнил, что мать у него пьет от сердца капли Зеленина. Шукшин принял это лекарство.
– Ну как, Вася, легче?– А ты что думаешь, сразу, что ли, действует? Надо подождать…
Зашли в каюту Шукшина.
– Знаешь, – сказал Василий Макарович, – я сейчас в книге воспоминаний о Некрасове прочитал, как тот трудно и долго помирал, сам просил у Бога смерти…– Да брось ты об этом!..– А знаешь, мне кажется, что я наконец-то понял, кто есть “герой” нашего времени.– Кто?– Демагог. Но не просто демагог, а демагог чувств… Я тебе завтра подробнее объясню…– Вася, знаешь что, давай-ка я у тебя сегодня лягу…
Шукшин посмотрел на вторую кровать, заваленную книгами, купленными в Волгограде, Клетской и Ленинграде (всего их было – назовет потом опись – сто четыре названия), бумагами и вещами.
– Зачем это? Что я, девочка, что ли, охранять меня… Нужен будешь – позову. Иди спать…»
Разговаривал с Бурковым о смерти Шукшина и Анатолий Заболоцкий, и его рассказ в чем-то совпадает, в чем-то нет с версией Коробова.
«Помню серо-синего Георгия Буркова. Вот что мне рассказывал Жора в тот день, когда он вместе с Бондарчуком, Тихоновым, Губенко привез в Москву из Волгограда транспортным самолетом цинковый гроб. Я спросил его: “Как все хоть было? Когда ты его видел последний раз?”. Передаю смысл его рассказа: “Вечером в бане были, посидели у кого-то из местных в доме. Ехали на корабль — кошку задавили — такая неловкая пауза. Тягостно было.
Поднялись на бугор возле “Дуная”. Потом по телевизору бокс посмотрели. В каюте кофе попили. Поговорили, поздно разошлись. В 4 — 5 часов утра еще совсем темно было, мне что-то не спалось, я вышел в коридор, там Макарыч стоит, держится за сердце. Спрашиваю: “Что с тобой?” – “Да вот режет сердце, валидол уже не помогает. Режет и режет. У тебя такое не бывало? Нет ли у тебя чего покрепче валидола?”. Стал я искать, фельдшерицы нет на месте, в город уехала. Ну, побегал, нашлись у кого-то капли Зеленина. Он налил их без меры, сглотнул, воды выпил и ушел, и затих. Утром на последнюю досъёмку ждут. Нет и нет, уже 11 часов — в двенадцатом зашли к нему, а он на спине лежит, не шевелится”. Кто зашел, не спросил ни я, ни он не говорил».
Сам Бурков в книге мемуаров написал о последних часах жизни Шукшина очень скупо, опустив все те подробности, которые поведал Коробову и Заболоцкому: «В последний вечер выглядел усталым, вялым, все не хотел уходить из моей каюты – жаждал выговориться. Вдруг замолкал надолго. Будто вслушивался в еще не высказанные слова. Или принимался читать куски из повести «А поутру они проснулись» – как раз завершал работу над ней, вот только финал никак не выходил, что-то стопорило. Помните, повесть обрывается на суде. “Я хочу сделать так. Во время чтения приговора в зал входит молодая, опрятно одетая – “нездешняя” – женщина и просит разрешить присутствовать. Судья, тоже женщина, спрашивает: “А кто вы ему будете? Родственница? Знакомая? Представитель жэка?” – “Нет”, – говорит женщина. “Кто же?” – “Я – Совесть”».
извините картинку мы потеряли
И тем не менее именно он, Бурков, так и остался основным свидетелем и – по мнению многих – безмолвным хранителем последней загадки в судьбе Шукшина.
«Есть, есть тайна в смерти Шукшина, – утверждал Алексей Ванин. – Думаю, многое мог бы поведать Жора Бурков. Но он унес тайну в могилу. На чем основаны мои подозрения? Раз двадцать мы приглашали Жору в мастерскую скульптора Славы Клыкова, чтоб откровенно поговорить о последних днях Шукшина. Жора жил рядышком. Он всегда соглашался, но ни разу не пришел. И еще факт. На вечерах памяти Шукшина Бурков обычно напивался вусмерть. Однажды я одевал, умывал его, чтоб вывести на сцену в божеском виде. Тот хотел послать меня подальше. Я ответил: “Жора, не забывай про мои кулаки!” И тогда пьяный Бурков понес такое, что мне стало страшно и еще больше насторожило…»
«Жора Бурков говорил мне, что он не верит в то, что Шукшин умер своей смертью, – вспоминал актер Александр Панкратов-Черный. – Василий Макарович и Жора в эту ночь стояли на палубе, разговаривали, и так получилось, что после этого разговора Шукшин прожил всего пятнадцать минут. Василий Макарович ушел к себе в каюту веселым, жизнерадостным, сказал Буркову: “Ну тебя, Жорка, к черту! Пойду попишу”. Потом Бурков рассказывал, что в каюте чувствовался запах корицы – запах, который бывает, когда пускают “инфарктный” газ. Шукшин не кричал, а его рукописи – когда его не стало – были разбросаны по каюте. Причем уже было прохладно, и, вернувшись в каюту, ему надо было снять шинель, галифе, сапоги, гимнастерку… Василия Макаровича нашли в нижнем белье, в кальсонах солдатских, он лежал на кровати, только ноги на полу. Я видел эти фотографии в музее киностудии имени Горького. Но почему рукописи разбросаны? Сквозняка не могло быть, окна были задраены. Жора говорил, что Шукшин был очень аккуратным человеком. Да и Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина рассказывала о том, что, когда они жили в однокомнатной квартире, было двое детей, теснота, поэтому все было распределено по своим местам – машинка печатная, рукописи и так далее. А когда дети спали, курить было нельзя, и Шукшин выходил в туалет, клал досочку на колени, на нее тетрадку и писал. Разбросанные по полу каюты рукописи – не в стиле Шукшина, не в его привычках: кто-то копался, что-то искали.
Такими были подозрения Буркова. Но Жора побаивался при жизни об этом говорить, поделился об этом со мной как с другом и сказал: “Саня, если я умру, тогда можешь сказать об этом, не раньше”».
О подозрениях Георгия Буркова рассказывал позднее и его гример В. Мухин. Вот слова Буркова в его изложении: «Я постучался к Шукшину. Дверь была не заперта. Но я не вошел, а от двери увидел… рука, мне показалось, как-то… Я чего-то испугался. Окликнул его. Ему же на съемку было пора вставать. Он не отозвался. Ну, думаю, пусть поспит. Опять всю ночь писал.
Я пошел по коридору и столкнулся с Губенко. “Николай, – попросил я, – загляни к Васе, ему скоро на съемку, а он чего-то не встает…”
Он к нему вошел. Стал трясти за плечо, рука как неживая… потрогал пульс, а его нет. Шукшин умер во сне. “От сердечной недостаточности”, – сказали врачи. Я думаю, они его убили. Кто они? Люди – людишки нашей системы, про кого он нередко писал. Ну, не крестьяне же, а городские прохиндеи… сволочи-чинуши…»
«В станице до сих пор ходят разные толки. И поводы для этого есть. Еще жива Евгения Яковлевна Платонова, партизанка, жена Героя Советского Союза Венедикта Платонова, – вспоминал житель станицы Клетской Н. Дранников. – Ее брали понятой. Евгения Яковлевна рассказывает, что, когда они приехали на “Дунай”, все в каюте было разбросано. Будто кто-то что-то искал. А сам Шукшин лежал скорчившись. Это никак не вяжется с фотографией криминалистов, где Василий Макарович лежит в ухоженной каюте, прикрытый одеялом, словно спит. А еще вызывают подозрение у станичников чистые сапоги. Зачем ему надо было мыть кирзачи? Ведь назавтра вновь с утра на съемку. Кто и что смыл с его сапог, гадают наши казаки».
А вот слова Л. Федосеевой-Шукшиной: «Я уверена: в ту ночь произошло убийство. Чего Вася и боялся последнее время. Он показывал мне список своих родственников, которые умерли насильственной смертью. Боялся, что разделит их участь. Предчувствие было. “Господи, дай скорее вернуться со съемок! Дай бог, чтоб ничего не случилось!” Случилось.Когда на разных уровнях заявляют, что не выдержало больное сердце Шукшина, мне становится больно. Вася никогда не жаловался на сердце. Мама моя в тот год сказала: “Вася, ты такой красивый!” – “Это полынь! – ответил он. – Я такой же крепкий, такой здоровый, что полынь степная”.
Он чувствовал себя прекрасно, несмотря на безумные съемки, ужасную войну, которую снимал Бондарчук.
Как раз перед съемками “Они сражались за Родину” Бондарчук устроил его на обследование в самую лучшую цековскую больницу. Врачи не нашли никаких проблем с сердцем. У меня до сих пор хранятся кардиограммы. Там все слава богу.
Говорят, что умер оттого, что много пил. Ерунда! Вася не брал в рот ни капли почти восемь лет.
Что странно: ни Сергей Федорович Бондарчук, ни Георгий Бурков, ни Николай Губенко, ни Юрий Владимирович Никулин, ни Вячеслав Тихонов – ни один человек так и не встретился со мной позже, не поговорил откровенно о той ночи. Я так надеялась узнать именно от них, что же случилось на самом деле…»
Что же касается того, кто мог это убийство совершить, опять же версии расходятся: КГБ, чиновники, завистники, конкуренты, масоны. Больше всего размышлений на эту тему оставил Анатолий Заболоцкий. В одном из вариантов воспоминаний о Шукшине, а точнее в дополнениях к уже опубликованным мемуарам он написал о том, как во время своего приезда на Дон несколько лет спустя после смерти Василия Макаровича встретил некоего незнакомого человека, который «нервной скороговоркой» представился Алексеем и рассказал о том, что был в составе группы эвакуации на теплоходе «Дунай». «Мы прибыли в начале четвертого и должны были перевезти тело в Волгоград. Уже на “Дунае” нам велено было оставить его в каюте до приезда врачей. Он лежал ничком поперек койки. Мы положили его нормально, сняв верхнюю одежду и сапоги. Тело было уже полуокоченевшее… закрыли его одеялом, а сапоги и тапочки поставили там, где они стоят на снимках, опубликованных в печати и в вашей книге. В каюте был кавардак; кроме нас, приехавших за телом, там был какой-то мужик — широкоплечий, невысокий, с головой, посаженной без шеи в туловище. Уходя, запомнил его слова: “Идиоты, наведите порядок!” С тех пор судьба Шукшина меня зацепила… Не задавайте мне вопросов. Я сообщил вам факты, потому что просмотрел иллюстрации в вашей книге “Шукшин в кадре и за кадром”».
извините картинку мы потеряли
А дальше последовал комментарий самого Анатолия Дмитриевича: «Внезапно простившись, он ушел и растворился в многолюдье. Глядя ему вслед, я не чувствовал потребности задавать вопросы… Много позже (когда Панкратов-Черный пересказал свой разговор с Георгием Бурковым, в котором тот поведал о насильственной смерти Макарыча — инфарктным газом, пахнущим корицей, — и просил обнародовать сей факт только после его, т. е. Буркова, смерти, что Панкратов-Черный и сделал) я вспомнил слова Алексея на берегу Дона и мне стало понятно, почему Георгий явно нервничал, когда я упорно просил: “Расскажи о последней встрече твоей с Макарычем! Ты же видел его последний”. Всякий раз Георгий излагал мне другой ход события. Ясно было — Георгий уклонялся, чего-то не договаривал и почему-то ему самому было тошно…
Схема гибели Макарыча, вероятно, была такова. Предположим, что кому-то из работников группы или журналистов, кои в последние дни густо кружились вокруг шукшинской каюты, некто поручил изъять записи Шукшина или текст пьесы “Ванька, смотри!”. Возможно, то был один актер окружения, которого Макарыч давно вычислил как чьего-то соглядатая и сказал о том в нашей последней беседе. И вот, допустим, “порученец” проникает в каюту Шукшина, чтобы взять потребную рукопись, но в известном похитителю месте ее нет; тогда он начинает рыться среди книг и “выходит из графика” — входит Шукшин и видит в своей каюте субъекта, которого знает в лицо. Помня горячность Макарыча, можно предположить, что возникла потасовка. “Искатель” гадко вляпался и решает уложить хозяина каюты без сознания — стреляет, скажем, из газового пистолета или баллончика. Заслышав издали возню, является Бурков. Убрать второго — как-то слишком (задания такого нет; а может, и отрава кончилась в баллоне). “Искателю” провал его грозит разоблачением, тогда он обещает Буркову: “Ляпнешь, сдохнешь!” Обет молчания доконал душу Буркова… Шли годы. Георгий стал проговариваться, особенно при подпитии. В конце концов попал в больницу — тот же диагноз: “сердечная недостаточность” и — на тот свет… Ох, как много людей, знавших правду, ушло со света белого молча! А мне, коль моя версия грешна, то за нее отвечать придется на том свете…»
Взято: http://weekend.rambler.ru/read/2015/01/23/shukshin_preprint/ [weekend.rambler.ru]
«Никогда не подавайте денег попрошайкам»: как распознать мошенников
Бросая несколько рублей в сумку попрошайки, люди думают, что совершают доброе дело. А на самом деле поощряют полукриминальный бизнес и рабство.
Под данным фонда «Общественное мнение», 59% россиян уверены, что попрошайничество — не способ выжить, а бизнес. И тем не менее 49% опрошенных хотя бы изредка подают милостыню попрошайкам в метро, у храмов и на улицах города.
Однако делать этого нельзя ни в коем случае. Олег Мельников, руководитель общественного движения «Альтернатива», занимающегося борьбой с рабством в России, объясняет: «Самое главное, что нужно помнить всем сочувствующим: никогда не подавать денег попрошайкам». Потому что это — либо мошенники, которые неплохо заратабывают на вашей жалости. Либо рабы — люди, которых заставляют просить милостыню против их воли, удерживают в неволе, а иногда даже калечат.
Как же вести себя, чтобы не поощрять мошенников, и помочь попавшим в беду?
Шаг 1. Проанализируйте поведение попрошайки
Эксперт-верификатор «Международной академии исследования лжи» Татьяна Неверова объясняет, как отличить мошенника от нуждающегося: «Профессиональный попрошайка не просит, он требует, чтобы с ним поделились деньгами. Требовательность может выражаться не только интонационно, но и в мимике. Выражением требования, а не мольбы («Дайте мне денег! Вы обязаны мне помочь!»), являются соединенные уголки бровей по направлению друг к другу.
Обратите внимание на позу. Человек, который оказался в сложных обстоятельствах испытывает стеснение и неловкость. Профессиональные попрошайки чувствуют себя в этой роли уверенно, их тело не напряжено, расслаблено. Они, наоборот, нацелены на получение желаемого».
Шаг 2. Поговорите с попрошайкой
Вот список вопросов, которые стоит задать просящему. По его реакции сразу станет понятно — нуждается ли он в помощи, или рассчитывает лишь получить деньги.
Чем конкретно я могу вам помочь?
Сколько вам нужно?
Давайте я куплю вам билет. У вас есть паспорт для приобретения билета на поезд или автобус?
Дайте реквизиты медицинского учреждения. Вы уверены, что вам в нем помогут? У меня есть знакомый врач (медсестра) в специализированной клинике, где вы можете пройти обследование.
Чтобы не вызвать агрессивной реакции, задавайте вопросы мягко, не повышая голос, но проявляя настойчивость.
Шаг 3. Предложите помощь
Если видите, что перед вами не мошенник, а человек, попавший в беду, можете ему помочь.
«Спросите, почему он тут стоит, откуда он(она), есть ли родственники? Где они? — рекомендует Олег Мельников. — Если близкие находятся в другом регионе или даже стране, то вероятно человек в рабстве, и ему нужна помощь.
Можно предложить ему связаться с родственниками, если он помнит чей-то номер. Предложить положить денег на баланс телефона попрошайки. Хозяева часто дают им телефоны с 0 балансом, так, чтобы с ними была связь, но сами удерживаемые в рабстве не могли никуда позвонить. В большинстве случаев, такие звонки спасают людей.
Если он сообщил, что ему нужна помощь, уточните адрес, где его удерживают, и свяжитесь с волонтерами поисковых организаций, которые находятся на территории вашего города или региона. В Москве и МО — звоните на горячую линию фонда «Альтернатива» +7 965 345 51 61 (Алексей)».
«Если милостыню просит женщина с маленьким ребенком на руках или волонтер приюта для собак с животным, тихо сидящим рядом — срочно обратитесь в полицию. Чтобы дети и животные не отвлекали от получения прибыли, им дают наркотические вещества. Их жизнь находится под угрозой», — объясняет Александра Бабкина, руководитель благотворительного проекта «Добро Mail.ru».
Шаг 4. Проявите мягкость и настойчивость
Не удивляйтесь, если на все ваши вопросы попрошайка отвечает уклончиво. Когда человек просит подаяние регулярно на одном и том же месте, попробуйте подойти к нему на следующий день. Часто люди не идут на контакт из-за психологических проблем, и помощь им нужна не материальная, а психотерапевтическая. Их обуревает страх.
«Любой человек боится перемен, — говорит Татьяна Неверова. — Но если он внутренне готов к изменениям и осознает, что ему искренне хотят и готовы помогать, то он сознательно идет на контакт и делится своими проблемами. Чтобы завязать беседу, спросите, где он жил до этого и как он живет сейчас и что он вообще хотел бы в своей жизни изменить, мягко поинтересуйтесь о его планах на будущее. И если у него есть надежда, то ему можно помочь».
Шаг 5. Помогайте благотворительным фондам
«К сожалению, удостоверившись, что помощь попрошайке на самом деле не нужна, люди разочаровываются в благотворительности в целом, теряют доверие, — говорит Александра Бабкина. Очень важно, чтобы пожертвование было направлено именно тем, кому нужна помощь».
Поэтому лучше выбрать хороший благотворительный фонд и регулярно делать взносы туда. Важно понимать: подавая попрошайке, вы не помогаете ему, более того — вы даже не знаете, на что будут потрачены ваши деньги.
В этом главное отличие попрошайничества от работы профессиональных благотворительных фондов. Фонд всегда тщательно проверяет информацию о нуждающихся. И решает проблему человека, прозрачно расходуя средства, отчитываясь перед тем, кто пожертвовал.
Предупредите об этом друзей и знакомых! Поделитесь статьей в соцсетях!
Взято: https://lady.mail.ru [lady.mail.ru]
Бросая несколько рублей в сумку попрошайки, люди думают, что совершают доброе дело. А на самом деле поощряют полукриминальный бизнес и рабство.
Под данным фонда «Общественное мнение», 59% россиян уверены, что попрошайничество — не способ выжить, а бизнес. И тем не менее 49% опрошенных хотя бы изредка подают милостыню попрошайкам в метро, у храмов и на улицах города.
Однако делать этого нельзя ни в коем случае. Олег Мельников, руководитель общественного движения «Альтернатива», занимающегося борьбой с рабством в России, объясняет: «Самое главное, что нужно помнить всем сочувствующим: никогда не подавать денег попрошайкам». Потому что это — либо мошенники, которые неплохо заратабывают на вашей жалости. Либо рабы — люди, которых заставляют просить милостыню против их воли, удерживают в неволе, а иногда даже калечат.
Как же вести себя, чтобы не поощрять мошенников, и помочь попавшим в беду?
Шаг 1. Проанализируйте поведение попрошайки
Эксперт-верификатор «Международной академии исследования лжи» Татьяна Неверова объясняет, как отличить мошенника от нуждающегося: «Профессиональный попрошайка не просит, он требует, чтобы с ним поделились деньгами. Требовательность может выражаться не только интонационно, но и в мимике. Выражением требования, а не мольбы («Дайте мне денег! Вы обязаны мне помочь!»), являются соединенные уголки бровей по направлению друг к другу.
Обратите внимание на позу. Человек, который оказался в сложных обстоятельствах испытывает стеснение и неловкость. Профессиональные попрошайки чувствуют себя в этой роли уверенно, их тело не напряжено, расслаблено. Они, наоборот, нацелены на получение желаемого».
Шаг 2. Поговорите с попрошайкой
Вот список вопросов, которые стоит задать просящему. По его реакции сразу станет понятно — нуждается ли он в помощи, или рассчитывает лишь получить деньги.
Чем конкретно я могу вам помочь?
Сколько вам нужно?
Давайте я куплю вам билет. У вас есть паспорт для приобретения билета на поезд или автобус?
Дайте реквизиты медицинского учреждения. Вы уверены, что вам в нем помогут? У меня есть знакомый врач (медсестра) в специализированной клинике, где вы можете пройти обследование.
Чтобы не вызвать агрессивной реакции, задавайте вопросы мягко, не повышая голос, но проявляя настойчивость.
Шаг 3. Предложите помощь
Если видите, что перед вами не мошенник, а человек, попавший в беду, можете ему помочь.
«Спросите, почему он тут стоит, откуда он(она), есть ли родственники? Где они? — рекомендует Олег Мельников. — Если близкие находятся в другом регионе или даже стране, то вероятно человек в рабстве, и ему нужна помощь.
Можно предложить ему связаться с родственниками, если он помнит чей-то номер. Предложить положить денег на баланс телефона попрошайки. Хозяева часто дают им телефоны с 0 балансом, так, чтобы с ними была связь, но сами удерживаемые в рабстве не могли никуда позвонить. В большинстве случаев, такие звонки спасают людей.
Если он сообщил, что ему нужна помощь, уточните адрес, где его удерживают, и свяжитесь с волонтерами поисковых организаций, которые находятся на территории вашего города или региона. В Москве и МО — звоните на горячую линию фонда «Альтернатива» +7 965 345 51 61 (Алексей)».
«Если милостыню просит женщина с маленьким ребенком на руках или волонтер приюта для собак с животным, тихо сидящим рядом — срочно обратитесь в полицию. Чтобы дети и животные не отвлекали от получения прибыли, им дают наркотические вещества. Их жизнь находится под угрозой», — объясняет Александра Бабкина, руководитель благотворительного проекта «Добро Mail.ru».
Шаг 4. Проявите мягкость и настойчивость
Не удивляйтесь, если на все ваши вопросы попрошайка отвечает уклончиво. Когда человек просит подаяние регулярно на одном и том же месте, попробуйте подойти к нему на следующий день. Часто люди не идут на контакт из-за психологических проблем, и помощь им нужна не материальная, а психотерапевтическая. Их обуревает страх.
«Любой человек боится перемен, — говорит Татьяна Неверова. — Но если он внутренне готов к изменениям и осознает, что ему искренне хотят и готовы помогать, то он сознательно идет на контакт и делится своими проблемами. Чтобы завязать беседу, спросите, где он жил до этого и как он живет сейчас и что он вообще хотел бы в своей жизни изменить, мягко поинтересуйтесь о его планах на будущее. И если у него есть надежда, то ему можно помочь».
Шаг 5. Помогайте благотворительным фондам
«К сожалению, удостоверившись, что помощь попрошайке на самом деле не нужна, люди разочаровываются в благотворительности в целом, теряют доверие, — говорит Александра Бабкина. Очень важно, чтобы пожертвование было направлено именно тем, кому нужна помощь».
Поэтому лучше выбрать хороший благотворительный фонд и регулярно делать взносы туда. Важно понимать: подавая попрошайке, вы не помогаете ему, более того — вы даже не знаете, на что будут потрачены ваши деньги.
В этом главное отличие попрошайничества от работы профессиональных благотворительных фондов. Фонд всегда тщательно проверяет информацию о нуждающихся. И решает проблему человека, прозрачно расходуя средства, отчитываясь перед тем, кто пожертвовал.
Предупредите об этом друзей и знакомых! Поделитесь статьей в соцсетях!
Взято: https://lady.mail.ru [lady.mail.ru]
Внимание! Мошенничество от Сбербанка!
Взято: https://www.drive2.ru/b/2583649/ [drive2.ru]
Вот друзья. Пришла беда, а мы и не в курсе. У вас подключен мобильный банк? Отключайте срочно!
Обо все по порядку.
У жены в Тамбовской области в городке Кирсанов живет знакомая. Работает швеёй. За копейки. Зарплата 7000. А за вычетами 5142р. И вот 09.12 пришло время очередной так называемой зарплаты. Проходит день… Денег нету. Утро 10-го. Денег нету. Заветная смс не приходит. А придя на работу узнает что все коллеги вчера сняли
з/п. В обед идет в бухгалтерию. Говорят перевели. Посылает смс на номер 900, чтобы узнать баланс. Ответа нету.
Идет в банк. А там выясняется, что 09.12 было зачислено 5142 р. 00коп. И тут же переведено 2 суммы. 3200р. и 1600 р. на какие то другие счета.
Вот название перевода: ch debit rus moscow perevod mobilny bank
Вот это нихера себе. Она и пользоваться такими услугами как перевод не умеет.
Ну… Дальше не ситуация а вата. Сотрудники предложили написать ей заявление. Сказали что заказали выписку, и как она будет готова, так они сразу же ей позвонят, отдадут ей выписку и она с ней пойдет в милицию. Представляете? Никто из сотрудников не предложил ей по горячим следам написать “заявление об отмене операции”. Ну… дальше после работы она пожаловалась нам. Скайп творит чудеса.
Мы ей посоветовали немедленно идти в отдел и писать заяву. Ну хоть что то предпринять. Пока она ходила в отдел меня посетила пара хороших мыслей.
По счастливой случайности тамбовские отделения Сбербанка территориально относятся к “Центрально-черноземным” И главный офис у них в Воронеже, на ул 9 Января. А там у меня работает троюродная сестра и ее муж. В хороших должностях.
Обнадежившись… звоню. Тыры пыры растопыры… выясняется:
Оказывается! Как только Вы подключили “МОБИЛЬНЫЙ БАНК”, то по договору банк “СНИМАЕТ С СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СОХРАННОСТЬ ВАШИХ ДЕНЕГ НА СЧЕТЕ”. Бля… Как это? Разъясняю. Если у вас телефон АНДРОИД, то ваши деньги на счете как проститутки. Куда захотели туда и поперлись. И банк при этом вам НИЧЕГО НЕ ВЕРНЕТ.
Короче банк не несет ответственности за ваш телефон, который может управлять вашим счетом. И банку на самом деле пофиг какой у вас аппарат. Айфон 10 или нокия 3310. Срать они хотели. Вы согласились с тем, чтобы управлять деньгами при помощи СМС. А значит теперь вся сохранность денег на вашем сберовском счете в ваших руках. Поэтому банк ничего не возвращает. То есть мы сами, когда подключали эту услугу, и платили за нее ежемесячно, мы согласились с тем что банк теперь не охраняет наши бабки, а просто ими пользуется.
Как выяснилось далее: на Андроид попадает вирус. Типа через ссылку какую нибудь, просто через интернет. Там куча вариков. Далее этот вирус считывает ваш диалог в смс на номер 900. Блокирует уведомления вам с этого номера. И как только на счет приходят деньги, этот червь читает входящее смс, тут же его удаляет, и отправляет команду на номер 900 об переводе денежных средств на другие счета.
Вы представляете? Без вашего ведома уводят бабки. Ладно когда маленькая сумма? А если там крупняк? Во где жопа. Нас дурят, причем конкретно.
Причем, если у вас просто кто то увел деньги, при том что у вас кнопочный сименс А35, но подключена услуга “Мобильный банк”, то банку похер. Мошенники и все… А деньги… Да это у вас детки в тел поиграли и деньги ушли. Договор то подписан, а значит и перевод совершен. А банк не при делах.
Самое страшное то, что мои родственнички тоже стали жертвами мошенников пару месяцев назад. И нихрена обратно не получили, хотя они сотрудники сбербанка. Причем не рядовые, а в головном офисе, Она Экономист ведущий, а он в службе экономической безопасности. И толку 0.
При этом за эту услугу с вас снимают по 30 руб в мес. То есть вы заранее оплачиваете банку за то, что он не отвечает.
Задумайтесь. Я уже сходил и все отключил. При этом сотрудники пытались меня уломать оставить услугу. Видели в банке бегают пара пеликанов, помогающих людям воевать с банкоматами? Так называемые консультанты. Их цель навязать вам этот умный “мобильный банк”, чтобы у вас появилось “мобильное бабло”, которое рано или посдно мобилизуется и свалит с вашего счета.
Призываю вас отключить эту хрень.
Вдумайтесь насколько это выгодно руководству банка… Представьте. Каждому клиенту подключают такую услугу за 30 р. в мес. Это уже хороший приход. Причем самые жадные (а значит по их мнению нищие) отказываются наотруб от этой услуги. У персонала есть план по подключению этой хрени. Это и есть причина того что она порой сама прилипает к вашей карте. Дальше — ВОРОВСТВО. Сколько клиентов у сбера? миллионы? десятки миллионов? В этом месяце списали у 100.000 человек деньги со счетов. Из этого числа, добиваться своих кровных через суд будут человек 50. Ну в суде на первых этапах подписывают “мирный договор”, деньги возврвщвют. А остальным? Хер с два. Остальные как разрозненное стадо баранов побегают и успокоятся.А бабло прилипнет к рукам руководства… Именно поэтому сбербанк ничего не предпринимает в борьбе против мошенников. Если бы хотели сделать свои услуги качественными, то… Поверьте. Это один из самых крупных банков. Неужто их служба безопасности настолько тупая, что не может вычислить кто ворует? Не верю.
На самом деле… первая ваша мысль такова: “меня не коснется”. Объясняю: Если вы рядовой гражданин, то вы первый в зоне риска. Если украсть деньги у богатого, то богатому они вернут. А если это не сотрудники украли, то богатый быстро найдет того кто украл, и снимет с него все… Одежу, кожу, мясо, и все это продаст.
Не верите мне? Вбейте в поисковике: ch debit rus moscow perevod mobilny bank И посмотрите сами!
Взято: https://www.drive2.ru/b/2583649/ [drive2.ru]
Вот друзья. Пришла беда, а мы и не в курсе. У вас подключен мобильный банк? Отключайте срочно!
Обо все по порядку.
У жены в Тамбовской области в городке Кирсанов живет знакомая. Работает швеёй. За копейки. Зарплата 7000. А за вычетами 5142р. И вот 09.12 пришло время очередной так называемой зарплаты. Проходит день… Денег нету. Утро 10-го. Денег нету. Заветная смс не приходит. А придя на работу узнает что все коллеги вчера сняли
з/п. В обед идет в бухгалтерию. Говорят перевели. Посылает смс на номер 900, чтобы узнать баланс. Ответа нету.
Идет в банк. А там выясняется, что 09.12 было зачислено 5142 р. 00коп. И тут же переведено 2 суммы. 3200р. и 1600 р. на какие то другие счета.
Вот название перевода: ch debit rus moscow perevod mobilny bank
Вот это нихера себе. Она и пользоваться такими услугами как перевод не умеет.
Ну… Дальше не ситуация а вата. Сотрудники предложили написать ей заявление. Сказали что заказали выписку, и как она будет готова, так они сразу же ей позвонят, отдадут ей выписку и она с ней пойдет в милицию. Представляете? Никто из сотрудников не предложил ей по горячим следам написать “заявление об отмене операции”. Ну… дальше после работы она пожаловалась нам. Скайп творит чудеса.
Мы ей посоветовали немедленно идти в отдел и писать заяву. Ну хоть что то предпринять. Пока она ходила в отдел меня посетила пара хороших мыслей.
По счастливой случайности тамбовские отделения Сбербанка территориально относятся к “Центрально-черноземным” И главный офис у них в Воронеже, на ул 9 Января. А там у меня работает троюродная сестра и ее муж. В хороших должностях.
Обнадежившись… звоню. Тыры пыры растопыры… выясняется:
Оказывается! Как только Вы подключили “МОБИЛЬНЫЙ БАНК”, то по договору банк “СНИМАЕТ С СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СОХРАННОСТЬ ВАШИХ ДЕНЕГ НА СЧЕТЕ”. Бля… Как это? Разъясняю. Если у вас телефон АНДРОИД, то ваши деньги на счете как проститутки. Куда захотели туда и поперлись. И банк при этом вам НИЧЕГО НЕ ВЕРНЕТ.
Короче банк не несет ответственности за ваш телефон, который может управлять вашим счетом. И банку на самом деле пофиг какой у вас аппарат. Айфон 10 или нокия 3310. Срать они хотели. Вы согласились с тем, чтобы управлять деньгами при помощи СМС. А значит теперь вся сохранность денег на вашем сберовском счете в ваших руках. Поэтому банк ничего не возвращает. То есть мы сами, когда подключали эту услугу, и платили за нее ежемесячно, мы согласились с тем что банк теперь не охраняет наши бабки, а просто ими пользуется.
Как выяснилось далее: на Андроид попадает вирус. Типа через ссылку какую нибудь, просто через интернет. Там куча вариков. Далее этот вирус считывает ваш диалог в смс на номер 900. Блокирует уведомления вам с этого номера. И как только на счет приходят деньги, этот червь читает входящее смс, тут же его удаляет, и отправляет команду на номер 900 об переводе денежных средств на другие счета.
Вы представляете? Без вашего ведома уводят бабки. Ладно когда маленькая сумма? А если там крупняк? Во где жопа. Нас дурят, причем конкретно.
Причем, если у вас просто кто то увел деньги, при том что у вас кнопочный сименс А35, но подключена услуга “Мобильный банк”, то банку похер. Мошенники и все… А деньги… Да это у вас детки в тел поиграли и деньги ушли. Договор то подписан, а значит и перевод совершен. А банк не при делах.
Самое страшное то, что мои родственнички тоже стали жертвами мошенников пару месяцев назад. И нихрена обратно не получили, хотя они сотрудники сбербанка. Причем не рядовые, а в головном офисе, Она Экономист ведущий, а он в службе экономической безопасности. И толку 0.
При этом за эту услугу с вас снимают по 30 руб в мес. То есть вы заранее оплачиваете банку за то, что он не отвечает.
Задумайтесь. Я уже сходил и все отключил. При этом сотрудники пытались меня уломать оставить услугу. Видели в банке бегают пара пеликанов, помогающих людям воевать с банкоматами? Так называемые консультанты. Их цель навязать вам этот умный “мобильный банк”, чтобы у вас появилось “мобильное бабло”, которое рано или посдно мобилизуется и свалит с вашего счета.
Призываю вас отключить эту хрень.
Вдумайтесь насколько это выгодно руководству банка… Представьте. Каждому клиенту подключают такую услугу за 30 р. в мес. Это уже хороший приход. Причем самые жадные (а значит по их мнению нищие) отказываются наотруб от этой услуги. У персонала есть план по подключению этой хрени. Это и есть причина того что она порой сама прилипает к вашей карте. Дальше — ВОРОВСТВО. Сколько клиентов у сбера? миллионы? десятки миллионов? В этом месяце списали у 100.000 человек деньги со счетов. Из этого числа, добиваться своих кровных через суд будут человек 50. Ну в суде на первых этапах подписывают “мирный договор”, деньги возврвщвют. А остальным? Хер с два. Остальные как разрозненное стадо баранов побегают и успокоятся.А бабло прилипнет к рукам руководства… Именно поэтому сбербанк ничего не предпринимает в борьбе против мошенников. Если бы хотели сделать свои услуги качественными, то… Поверьте. Это один из самых крупных банков. Неужто их служба безопасности настолько тупая, что не может вычислить кто ворует? Не верю.
На самом деле… первая ваша мысль такова: “меня не коснется”. Объясняю: Если вы рядовой гражданин, то вы первый в зоне риска. Если украсть деньги у богатого, то богатому они вернут. А если это не сотрудники украли, то богатый быстро найдет того кто украл, и снимет с него все… Одежу, кожу, мясо, и все это продаст.
Не верите мне? Вбейте в поисковике: ch debit rus moscow perevod mobilny bank И посмотрите сами!
Чтобы помнили, дорожили и берегли
Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул:
— Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
— Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
Дед медленно пошел к ближайшему окошку.
— С вас 355 рублей и 55 копеек, — сказала кассир.
Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил купюры.
Кассир отдала деду чек.
— И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел лучше, — дед внимательно смотрел на охранника.
Охранник повернулся к деду:
— Ты что издеваешься, дед, это и есть работа.
— Аааа, — протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника.
— Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? — раздраженно спросил охранник.
— Тебе по пунктам или можно все сразу? — спокойно ответил дед.
— Не понял? — охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда.
— Ладно, дед, иди, — сказал он через секунду и опять уставился в монитор.
— Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти.
— Непо… — охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета.
— Да ты чего, да я щас!
— Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу, — спокойно ответил дед.
— Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти.
На лбу охранника проступили капельки пота.
— Дед, ты это серьезно?
— Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел.
— Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке, — сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику.
Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи.
Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул:
— Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!
В холле банка наступила абсолютная тишина.
— Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! — медленно произнес посетитель.
В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка.
Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку.
— Жми, жми, дочка, пусть собираются, — спокойно сказал дед.
— А теперь, все выйдите в холл, — сказал посетитель.
— Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? — миловидная старушка явна была знакома с грабителем.
Все посетители и работники вышли в холл.
— А ну, цыц, понимаешь тут, — серьезно сказал дед и потряс рукой с пистолетом.
— Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, — не унималась миловидная старушка.
— Старик, ты чего, в своем уме? — сказал один из парней.
— Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? — спросил мужчина в темной рубашке.
Двое мужчин медленно двинулись к деду.
Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям.
— А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро все закончится, сядьте на стулья и просто посидите.
Люди расселись на стулья в холле.
— Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, — дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда.
— Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? — тихо спросила молодая кассир банка.
— А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять.
— Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, — спросил один из малышей, внимательно осматривая деда.
— Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, — тихо ответил посетитель.
— Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? — спросил мальчуган.
Заложники заулыбались.
— А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, — весело ответил дед.
— Ну, что там ?
— Тревожное срабатывание.
— Так, кто у нас в том районе? — диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей.
— Ага, нашел.
— 145, Приём.
— Слушаю, 145.
— Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого.
— Понял, выезжаем.
Экипаж включив сирену помчался на вызов.
— База, ответьте 145.
— База слушает.
— Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет.
— И это все?
— Да, база, это все.
— Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы.
— Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет.
— Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли?
— Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда, — дед присел на стул.
— Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? — спросила старушка.
— Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, — спокойно ответил дед.
— Тьху ты…
Раздался звонок телефона на столе в кассе. Кассир вопросительно посмотрела на деда.
— Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, — дед подмигнул малышам. Кассир подошла к телефону и все рассказала.
— Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? — спросил мужчина в темной рубашке.
— А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой.
— Чудишь ты дед, ладно, дело твое.
— Сынок, ключи разблокировочные отдай мне.
Охранник положил на стол связку ключей. Раздался телефонный звонок.
— Эка они быстро работают, — дед посмотрел на часы.
— Мне взять трубку? — спросила кассир.
— Нет, доча, теперь это только меня касается.
Посетитель снял телефонную трубку:
— Добрый день.
— И тебе не хворать, — ответил посетитель.
— Звание?
— Что звание?
— Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного?
— Майор, — послышалось на том конце провода.
— Так и порешим, — ответил дед.
— Как я могу к вам обращаться? — спросил майор.
— Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, — спокойно ответил дед.
Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной.
— Итак, я бы хотел…
— Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же четко сказал по уставу и по званию.
— Ну, я не совсем понял что именно, — растерянно произнес майор.
— Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса.
Повисла неловкая пауза.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников?
— Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, — дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся.
— Я правильно понимаю? — спросил дед.
— В принципе, да, — ответил майор.
— Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу.
Майор молчал.
— Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать?
— Так точно, товарищ полковник, — ответил майор.
— Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, — дед задумался, — ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, — дед засмеялся.
— Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдете. В конверте все мои требования, — сказал дед и положил трубку
— Это что за херня? — майор держал в руках разорванный конверт, — бля, это что, шутка?
Майор набрал телефон банка.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка?
— Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Все, что там написано — все на полном серьезе. И главное, все сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь.
— Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю, — миловидная старушка шептала кассиру, — да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись… ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у Лёньки знаешь сколько наград то было, он всегда шутил, мне говорит, еще одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот…
Зазвонил телефон.
— Разрешите обратиться, товарищ полковник?
— Разрешаю, говори, майор.
— Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит.
— Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово.
— Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия.
— И я слово даю, выйду без оружия.
— Удачи тебе, отец, — майор повесил трубку.
В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы работают непосредственно с места событий.
— Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, — сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке.
Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет. На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях.
— Ну, здравствуйте, мои родные, — прошептал дед… — Как же долго я вас искал, — он бережно гладил награды.
Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла.
— Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, — удивленно сказал малыш.
Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека.
— Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью.
— Лёнь, удачи тебе, — сказал миловидная старушка.
— Да, удачи вам, — повторили все присутствующие.
— Деда, смотри, чтобы тебя не убили, — сказал второй малыш.
Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал:
— Меня нельзя убить, потому что меня уже убили. Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали ее на свой лад. Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня.
Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда — это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня.
Дед развернулся и направился к входной двери. Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть.
— Чего-то сердце шалит, волнуюсь сильно.
— Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно.
Мужчина держал деда под локоть:
— Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей жизни.
Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери.
— Стой, отец, я с тобой пойду, — тихо сказал мужчина в темной рубашке.
Дед обернулся.
— Нет, это не твои сто метров.
— Мои, отец, еще как мои, я афганец.
Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко.
Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45… Дед все тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца.
— Дед, держись, ты воин, ты должен!
Дед шептал 67, 68, 69, 70…
Шаги становились все медленнее и медленнее.
Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой.
Дед улыбался и шептал. 96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал:
— Сто метров… я смог.
На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.
Пруф: https://www.drive2.ru/b/1936914/ [drive2.ru]
Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул:
— Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
— Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
Дед медленно пошел к ближайшему окошку.
— С вас 355 рублей и 55 копеек, — сказала кассир.
Дед достал видавший виды кошелек, долго в нем копался и после выложил купюры.
Кассир отдала деду чек.
— И что, сынок, вот так сидишь сиднем целый день, ты бы работу нашел лучше, — дед внимательно смотрел на охранника.
Охранник повернулся к деду:
— Ты что издеваешься, дед, это и есть работа.
— Аааа, — протянул дед и продолжил внимательно смотреть на охранника.
— Отец, вот скажи мне, тебе чего еще надо? — раздраженно спросил охранник.
— Тебе по пунктам или можно все сразу? — спокойно ответил дед.
— Не понял? — охранник повернулся и внимательно посмотрел на деда.
— Ладно, дед, иди, — сказал он через секунду и опять уставился в монитор.
— Ну, тогда слушай, двери заблокируй и жалюзи на окна опусти.
— Непо… — охранник повернулся и прямо на уровне глаз увидел ствол пистолета.
— Да ты чего, да я щас!
— Ты, сынок, шибко не ерепенься, я с этой пукалки раньше с 40 метров в пятикопеечную монету попадал. Конечно сейчас годы не те, но да и расстояние между нами поди не сорок метров, уж я всажу тебе прямо между глаз и не промажу, — спокойно ответил дед.
— Сынок, тебе часом по два раза повторять не нужно? Али плохо слышишь? Блокируй двери, жалюзи опусти.
На лбу охранника проступили капельки пота.
— Дед, ты это серьезно?
— Нет, конечно нет, я понарошку тыкаю тебе в лоб пистолетом и прошу заблокировать двери, а так же сообщаю, что грабить я вас пришел.
— Ты, сынок, только не нервничай, лишних движений не делай. Понимаешь, у меня патрон в стволе, с предохранителя снят, а руки у стариков сам знаешь, наполовину своей жизнью живут. Того и гляди, я тебе ненароком могу и поменять давление в черепной коробке, — сказал дед, спокойно глядя в глаза охраннику.
Охранник протянул руку и нажал две кнопки на пульте. В зале банка послышался щелчок закрывающейся входной двери, и на окна начали опускаться стальные жалюзи.
Дед, не отворачиваясь от охранника, сделал три шага назад и громко крикнул:
— Внимание, я не причиню никому вреда, но это ограбление!
В холле банка наступила абсолютная тишина.
— Я хочу, чтобы все подняли руки вверх! — медленно произнес посетитель.
В холле находилось человек десять клиентов. Две мамаши с детьми примерно лет пяти. Два парня не более двадцати лет с девушкой их возраста. Пара мужчин. Две женщины бальзаковского возраста и миловидная старушка.
Одна из кассиров опустила руку и нажала тревожную кнопку.
— Жми, жми, дочка, пусть собираются, — спокойно сказал дед.
— А теперь, все выйдите в холл, — сказал посетитель.
— Лёнь, ты чего это удумал, сбрендил окончательно на старости лет что ли? — миловидная старушка явна была знакома с грабителем.
Все посетители и работники вышли в холл.
— А ну, цыц, понимаешь тут, — серьезно сказал дед и потряс рукой с пистолетом.
— Не, ну вы гляньте на него, грабитель, ой умора, — не унималась миловидная старушка.
— Старик, ты чего, в своем уме? — сказал один из парней.
— Отец, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? — спросил мужчина в темной рубашке.
Двое мужчин медленно двинулись к деду.
Еще секунда и они вплотную подойдут к грабителю. И тут, несмотря на возраст, дед очень быстро отскочил в сторону, поднял руку вверх и нажал на курок. Прозвучал выстрел. Мужчины остановились. Заплакали дети, прижавшись к матерям.
— А теперь послушайте меня. Я никому и ничего плохого не сделаю, скоро все закончится, сядьте на стулья и просто посидите.
Люди расселись на стулья в холле.
— Ну вот, детей из-за вас напугал, тьху ты. А ну, мальцы, не плакать, — дед весело подмигнул детям. Дети перестали плакать и внимательно смотрели на деда.
— Дедуля, как же вы нас грабить собрались, если две минуты назад оплатили коммуналку по платежке, вас же узнают за две минуты? — тихо спросила молодая кассир банка.
— А я, дочка, ничего и скрывать-то не собираюсь, да и негоже долги за собой оставлять.
— Дядь, вас же милиционеры убьют, они всегда бандитов убивают, — спросил один из малышей, внимательно осматривая деда.
— Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили, — тихо ответил посетитель.
— Как это убить нельзя, вы как Кощей Бессмертный? — спросил мальчуган.
Заложники заулыбались.
— А то! Я даже может быть и похлеще твоего Кощея, — весело ответил дед.
— Ну, что там ?
— Тревожное срабатывание.
— Так, кто у нас в том районе? — диспетчер вневедомственной охраны изучал список экипажей.
— Ага, нашел.
— 145, Приём.
— Слушаю, 145.
— Срабатывание на улице Богдана Хмельницкого.
— Понял, выезжаем.
Экипаж включив сирену помчался на вызов.
— База, ответьте 145.
— База слушает.
— Двери заблокированы, на окнах жалюзи, следов взлома нет.
— И это все?
— Да, база, это все.
— Оставайтесь на месте. Взять под охрану выходы и входы.
— Странно, слышь, Петрович, экипаж выехал по тревожке, двери в банк закрыты, жалюзи опущенные и следов взлома нет.
— Угу, смотри номер телефона и звони в это отделение, чо ты спрашиваешь, инструкций не знаешь что ли?
— Говорят, в ногах правды нет, а ведь и правда, — дед присел на стул.
— Лёнь, вот ты что, хочешь остаток жизни провести в тюрьме? — спросила старушка.
— Я, Люда, после того, что сделаю, готов и помереть с улыбкой, — спокойно ответил дед.
— Тьху ты…
Раздался звонок телефона на столе в кассе. Кассир вопросительно посмотрела на деда.
— Да, да, иди, дочка, ответь и скажи все как есть, мол, захватил человек с оружием требует переговорщика, тут с десяток человек и двое мальцов, — дед подмигнул малышам. Кассир подошла к телефону и все рассказала.
— Дед, ведь ты скрыться не сможешь, сейчас спецы приедут, все окружат, посадят снайперов на крышу, мышь не проскочит, зачем это тебе? — спросил мужчина в темной рубашке.
— А я, сынок, скрываться-то и не собираюсь, я выйду отсюда с гордо поднятой головой.
— Чудишь ты дед, ладно, дело твое.
— Сынок, ключи разблокировочные отдай мне.
Охранник положил на стол связку ключей. Раздался телефонный звонок.
— Эка они быстро работают, — дед посмотрел на часы.
— Мне взять трубку? — спросила кассир.
— Нет, доча, теперь это только меня касается.
Посетитель снял телефонную трубку:
— Добрый день.
— И тебе не хворать, — ответил посетитель.
— Звание?
— Что звание?
— Какое у тебя звание, в каком чине ты, что тут непонятного?
— Майор, — послышалось на том конце провода.
— Так и порешим, — ответил дед.
— Как я могу к вам обращаться? — спросил майор.
— Строго по уставу и по званию. Полковник я, так что, так и обращайся, товарищ полковник, — спокойно ответил дед.
Майор Серебряков провел с сотню переговоров с террористами, с уголовниками, но почему-то именно сейчас он понял, что эти переговоры не будут обычной рутиной.
— Итак, я бы хотел…
— Э нет, майор, так дело не пойдет, ты видимо меня не слушаешь, я же четко сказал по уставу и по званию.
— Ну, я не совсем понял что именно, — растерянно произнес майор.
— Вот ты, чудак-человек, тогда я помогу тебе. Товарищ полковник, разрешите обратиться, и дальше суть вопроса.
Повисла неловкая пауза.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Я бы хотел узнать ваши требования, а также хотел узнать, сколько у вас заложников?
— Майор, заложников у меня пруд пруди и мал мала. Так что, ты ошибок не делай. Скажу тебе сразу, там, где ты учился, я преподавал. Так что давай сразу расставим все точки над «и». Ни тебе, ни мне не нужен конфликт. Тебе надо, чтобы все выжили, и чтобы ты арестовал преступника. Если ты сделаешь все, как я попрошу, тебя ждет блестящая операция по освобождению заложников и арест террориста, — дед поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся.
— Я правильно понимаю? — спросил дед.
— В принципе, да, — ответил майор.
— Вот, ты уже делаешь все не так, как я прошу.
Майор молчал.
— Так точно, товарищ полковник. Ведь так по уставу надо отвечать?
— Так точно, товарищ полковник, — ответил майор.
— Теперь о главном, майор, сразу скажу, давай без глупостей. Двери закрыты, жалюзи опущены, на всех окнах и дверях я растяжки поставил. У меня тут с десяток людей. Так что не стоит переть необдуманно. Теперь требования, — дед задумался, — ну, как сам догадался, денег просить я не буду, глупо просить деньги, если захватил банк, — дед засмеялся.
— Майор, перед входом в банк стоит мусорник, пошли кого-нибудь туда, там конверт найдете. В конверте все мои требования, — сказал дед и положил трубку
— Это что за херня? — майор держал в руках разорванный конверт, — бля, это что, шутка?
Майор набрал телефон банка.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Мы нашли ваш конверт с требованиями, это шутка?
— Майор, не в моем положении шутить, ведь правильно? Никаких шуток там нет. Все, что там написано — все на полном серьезе. И главное, все сделай в точности как я написал. Лично проследи, чтобы все было выполнено до мелочей. Главное, чтобы ремень кожаный, чтоб с запашком, а не эти ваши пластмассовые. И да, майор, времени тебе немного даю, дети у меня тут малые, сам понимаешь.
— Я Лёньку поди уже лет тридцать знаю, — миловидная старушка шептала кассиру, — да и с женой его мы дружили. Она лет пять назад умерла, он один остался. Он всю войну прошел, до самого Берлина. А после так военным и остался, разведчик он. В КГБ до самой пенсии служил. Ему жена, его Вера, всегда на 9 мая праздник устраивала. Он только ради этого дня и жил, можно сказать. В тот день она договорилась в местном кафе, чтобы стол им накрыли с шашлыком. Лёнька страсть как его любил. Вот и пошли они туда. Посидели, все вспомнили, она же у него медсестрой тоже всю войну прошла. А когда вернулись… ограбили их квартиру. У них и грабить-то нечего было, что со стариков возьмешь. Но ограбили, взяли святое, все Лёнькины награды и увели ироды. А ведь раньше даже уголовники не трогали фронтовиков, а эти все подчистую вынесли. А у Лёньки знаешь сколько наград то было, он всегда шутил, мне говорит, еще одну медаль или орден если вручить, я встать не смогу. Он в милицию, а там рукой махнули, мол, дед, иди отсюда, тебя еще с твоими орденами не хватало. Так это дело и замяли. А Лёнька после того случая постарел лет на десять. Очень тяжело он это пережил, сердце даже прихватывало сильно. Вот так вот…
Зазвонил телефон.
— Разрешите обратиться, товарищ полковник?
— Разрешаю, говори, майор.
— Все сделал как вы и просили. В прозрачном пакете на крыльце банка лежит.
— Майор, я не знаю почему, но я тебе верю и доверяю, дай мне слово офицера. Ты сам понимаешь, бежать мне некуда, да и бегать-то я уже не могу. Просто дай мне слово, что дашь мне пройти эти сто метров и меня никто не тронет, просто дай мне слово.
— Даю слово, ровно сто метров тебя никто не тронет, только выйди без оружия.
— И я слово даю, выйду без оружия.
— Удачи тебе, отец, — майор повесил трубку.
В новостях передали, что отделение банка захвачено, есть заложники. Ведутся переговоры и скоро заложников освободят. Наши съемочные группы работают непосредственно с места событий.
— Мил человек, там, на крыльце лежит пакет, занеси его сюда, мне выходить сам понимаешь, — сказал дед, глядя на мужчину в темной рубашке.
Дед бережно положил пакет на стол. Склонил голову. Очень аккуратно разорвал пакет. На столе лежала парадная форма полковника. Вся грудь была в орденах и медалях.
— Ну, здравствуйте, мои родные, — прошептал дед… — Как же долго я вас искал, — он бережно гладил награды.
Через пять минут в холл вышел пожилой мужчина в форме полковника, в белоснежной рубашке. Вся грудь, от воротника, и до самого низа, была в орденах и медалях. Он остановился посередине холла.
— Ничего себе, дядя, сколько у тебя значков, — удивленно сказал малыш.
Дед смотрел на него и улыбался. Он улыбался улыбкой самого счастливого человека.
— Извините, если что не так, я ведь не со зла, а за необходимостью.
— Лёнь, удачи тебе, — сказал миловидная старушка.
— Да, удачи вам, — повторили все присутствующие.
— Деда, смотри, чтобы тебя не убили, — сказал второй малыш.
Мужчина как-то осунулся, внимательно посмотрел на малыша и тихо сказал:
— Меня нельзя убить, потому что меня уже убили. Убили, когда забрали мою веру, когда забрали мою историю, когда переписали ее на свой лад. Когда забрали у меня тот день, ради которого я год жил, что бы дожить до моего дня.
Меня убили, когда меня предали и ограбили, меня убили, когда не захотели искать мои награды. А что есть у ветерана? Его награды, ведь каждая награда — это история, которую надо хранить в сердце и оберегать. Но теперь они со мной, и я с ними не расстанусь, до последнего они будут со мной. Спасибо вам, что поняли меня.
Дед развернулся и направился к входной двери. Не доходя пару метров до двери, старик как-то странно пошатнулся и схватился рукой за грудь. Мужчина в темной рубашке буквально в секунду оказался возле деда и успел его подхватить под локоть.
— Чего-то сердце шалит, волнуюсь сильно.
— Давай, отец, это очень важно, для тебя важно и для нас всех это очень важно.
Мужчина держал деда под локоть:
— Давай, отец, соберись. Это наверное самые важные сто метров в твоей жизни.
Дед внимательно посмотрел на мужчину. Глубоко вздохнул и направился к двери.
— Стой, отец, я с тобой пойду, — тихо сказал мужчина в темной рубашке.
Дед обернулся.
— Нет, это не твои сто метров.
— Мои, отец, еще как мои, я афганец.
Дверь, ведущая в банк открылась, и на пороге показались старик в парадной форме полковника, которого под руку вел мужчина в темной рубашке. И, как только они ступили на тротуар, из динамиков заиграла песня «День победы» в исполнении Льва Лещенко.
Полковник смотрел гордо вперед, по его щекам катились слезы и капали на боевые награды, губы тихо считали 1, 2, 3, 4, 5… никогда еще в жизни у полковника не было таких важных и дорогих его сердцу метров. Они шли, два воина, два человека, которые знают цену победе, знают цену наградам, два поколения 42, 43, 44, 45… Дед все тяжелее и тяжелее опирался на руку афганца.
— Дед, держись, ты воин, ты должен!
Дед шептал 67, 68, 69, 70…
Шаги становились все медленнее и медленнее.
Мужчина уже обхватил старика за туловище рукой.
Дед улыбался и шептал. 96, 97, 98… он с трудом сделал последний шаг, улыбнулся и тихо сказал:
— Сто метров… я смог.
На асфальте лежал старик в форме полковника, его глаза неподвижно смотрели в весеннее небо, а рядом на коленях плакал афганец.
Пруф: https://www.drive2.ru/b/1936914/ [drive2.ru]
CAMELION!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
— Меня убить нельзя, потому что меня уже давненько убили
7 января 1928 года состоялся первый полёт легендарного «кукурузника» — самолёта У-2
Это был один из первых в мире самолётов общего назначения. Существовали штабные, санитарные, предназначенные для аэрофотосъёмки модификации модели, а также пассажирские и поплавковые. В 1932 году был разработан учебно-боевой вариант. Когда началась война, У-2 стали переделывать в лёгкие ночные бомбардировщики. Машина недорогая, её было легко ремонтировать… К тому же У-2 мог совершать взлёт и посадку на самых малых аэродромах и даже на неподготовленных площадках. 23 лётчицам, воевавшим на У-2, было присвоено звание Героя Советского Союза. Самолёт прославлен в фильмах и песнях. После смерти конструктора самолёт переименовали в его честь — в По-2.
Это был один из первых в мире самолётов общего назначения. Существовали штабные, санитарные, предназначенные для аэрофотосъёмки модификации модели, а также пассажирские и поплавковые. В 1932 году был разработан учебно-боевой вариант. Когда началась война, У-2 стали переделывать в лёгкие ночные бомбардировщики. Машина недорогая, её было легко ремонтировать… К тому же У-2 мог совершать взлёт и посадку на самых малых аэродромах и даже на неподготовленных площадках. 23 лётчицам, воевавшим на У-2, было присвоено звание Героя Советского Союза. Самолёт прославлен в фильмах и песнях. После смерти конструктора самолёт переименовали в его честь — в По-2.
Да уж, “Ночные ведьмы” нагоняли в своё время страху на фашиков
ТУ 154 я легенда с 1-4 части .
Пока существует такая страна США санкции были есть и будут
Берегите природу, МАТЬ ВАШУ!
Когда то и я сказал те же слова своему отцу (Царствие ему небесное) как и эта девушка!
Интересные зальные соревнования
http://www.dailymotion.com/video/x3en71l_f4f-rubber-pilatus_sport [dailymotion.com]
http://www.dailymotion.com/video/x3en71l_f4f-rubber-pilatus_sport [dailymotion.com]
